Солнечное затмение

   Эдвур хотел было уже махнуть рукой и пройти мимо, но потом подумал: в принципе, какая ему разница, в какую сторону идти, чем заниматься и с кем вообще разговаривать?

   -- Где твоя ведьма?

   -- У черного входа. Говорит, буду ждать хоть всю оставшуюся жизнь, пока сам король ко мне не выйдет. -- Жозеф говорил сбивчивым от волнения, заискивающим тоном, пытаясь всячески угодить его величеству.

   -- Ладно, идем.

   Перед взором короля предстала старуха омерзительной внешности, скрюченная в три погибели и вся изрезанная глубокими морщинами, похожими на рубцы, словно ее тело было некогда рассечено на множество мелких кусочков и потом вновь склеенных друг с другом. На лице росли отвратительные бородавки с торчащими из них волосами. На маскараде это лицо наверняка приняли бы за одиозную маску некого чудища. От старухи шла неприятная вонь. Об одежде лучше вообще молчать. Она была, наверное, подобрана с какой-то помойки.

   -- Что вам угодно... сударыня? -- на последнем слове король споткнулся.

   -- Ты король Эдвур? -- голос Ниды оказался не менее мерзок, чем ее внешность.

   Эдвур приподнял маску медведя.

   -- Я самый. Может, сбегать показать вам свои документы?

   -- Ладно, верю... -- старуха снисходительно махнула костлявой рукой, на которой омертвелая плоть болталась как сморщенная тряпка. -- Вот что я хочу сказать тебе, Эдвур. Я пришла отомстить герцогу Альтинору. Я его любовница, которую он сильно обидел.

   Король не выдержал и расхохотался. Даже Жозеф покраснел от приступа смеха.

   -- Жаль мы не взяли сюда Фиоклита, ваше величество, пусть бы он поучился, как надо смешить людей.

   -- Не вижу здесь ничего веселого, Эдвур. -- Старуха общалась с королем тем же панибратским тоном, что и его шут. Для ее возраста никаких титулов на земле уже не существовало. -- Речь пойдет о вашем сыне Жерасе...

   -- Как смеешь ты, вонючая ведьма, упоминать своим мерзким языком имя моего покойного сына?!

   -- Не торопись, Эдвур. Выслушай, что я скажу. Твой сын не умер от сердечного приступа, как вы все подумали. Это Альтинор подсыпал ему в вино зелье, вызывающее мнимую смерть. Я лично варила зелье и могу поклясться, положа руку на Священный Манускрипт, что говорю правду. Твой сын почти что живьем был закопан в землю. А зачем -- не спрашивай. Все равно не знаю. Об этом спроси у самого герцога.

   Произнесенные фразы отзвучали в ушах короля как далекая пушечная канонада. Каждое слово -- выстрел. И каждый выстрел -- точно в цель. В самый центр его ноющей души.

   -- Старая дура, ты хоть соображаешь, что ты несешь?! -- Король сделал пару угрожающих шагов навстречу, но старуха была столь отвратительна, что ему пришлось остановиться. -- Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если все это клевета?! Кто подослал тебя, ведьма?! Отвечай!

   -- Не пытайся запугать меня, Эдвур. Я пережила четыре великие войны. И твой игрушечный гнев уж как-нибудь тоже переживу. Лучше благодари Непознаваемого о том, что наконец узнал правду. Я бы тебе этого никогда не сказала, если бы герцог не поступил со мной несправедливо. -- Потом старуха отвлеклась от собеседника и зашептала себе под нос, как бы бредя наяву: -- "Эх, сьир герцог... пожалел ты денег для своей любовницы Ниды, теперь поплатишься головой... Нида не прощает обид...", -- Затем она подняла обесцвеченные зрачки на короля и уже громче добавила: -- Еще Эдвур, хочешь кое-что знать?

   Король ходил взад-вперед, шаркая сапогами пол и поднимая маленькие облачка пыли. Маска белого медведя, свернутая на затылок, создавала иллюзию, что у монарха два лица. Одно человеческое, другое, которое сзади -- звериное. Причем, на первом лице взор был живым и колючим, на втором из темных глазниц двумя бесчувственными дырами торчала пустота.

   -- Недавно, -- продолжала Нида, -- он заказал у меня зелье страсти для королевы Жоанны и герцога Оранского. Люди, которые выпьют это зелье, не могут долго удерживаться друг от друга...

   Король почувствовал обледенение собственных костей... Его грудь сдавили сердечные спазмы. Дальнейшие слова старухи он даже не расслышал. Свет в глазах стал серым, словно облекся трауром. Он сорвался с места, подбежал к Ниде и истерически заорал ей прямо в лицо:

   -- Это ложь!! Скажи мне, что это ложь!!

   Старуха вздрогнула от испуга. Она больше ничего не произнесла. Она вдруг схватилась за сердце, закатила глаза и стала медленно оседать. Ее тело почти беззвучно рухнуло на пол. Странно, но мертвая Нида совершенно ничем не отличалась от живой. У короля создалось впечатление, что он говорил с ходячей покойницей, которая пришла из Небытия, чтобы изречь для него эти грозные слова, и опять вернулась в свой загробный мир. Выйдя из оцепенения, король спешно направился вверх по лестнице...