Солнечные блики. Книга стихов

Он не знал начать с чего.

Да, к тому же, был левшою

И подслеповат слегка.

Пальцы нежные о хвою

Уколол, болит рука.

Говорю: – Небось, и дома

Ты гвоздя не забивал?

– Это точно. У знакомых

И в гостиницах живал. –

Неприкаянность в привычку

И в нутро его вошла.

Он и здесь меланхолично

Наблюдал, как шли дела,

Ничему не удивлялся,

Горло майкой обмотал,

От костра не отдалялся,

На огонь смотрел, молчал.

Скучно было нам вначале.

Что здесь может музыкант?

Мы тогда ещё не знали

Про его большой талант.

– Велика наша утрата, -

Ситов как-то проворчал, -

Но не гоже жить, ребята,

Так, чтоб каждый здесь скучал.

В катастрофе уцелели,

А умрём здесь от тоски.

Ну, девчата, вы бы спели.

Что молчим, как бирюки?

Мы подтянем, если сможем.

Начинай, артист, встряхнись.

На тебе две новых ложки,

Будешь в такт бить, баянист. –

И тогда, без просьбы новой,

Наш артист, вздохнув, запел.

Над чащобою еловой

Чистый голос зазвенел.

Пел какие-то былины.

Я так чуть не зарыдал,

Слушая напев старинный.

За сердце он крепко взял.

А когда затихло пенье,

Опустилась тишина.

– Божий дар – твоё уменье.

Ублажил нас, старина, -

Так растроган был наш Ситов,

Что лишь мог ещё сказать,

– Ты же, просто, наш спаситель.

Как ты мог столько молчать. –

И пошло житьё под пенье,

И без всяких фонограмм.

Только было сожаленье,

Что для горла нет ста грамм.

У костра артист с Дариной

Стали лежаки вязать.

Он тянул напев старинный,

Она стала подпевать.

Под аккомпанемент ветровый

Только так и можно петь.

Никакой мотивчик новый,

Вряд ли, мог здесь, кто стерпеть.

И над водною равниной,

Как две птицы, голоса:

Его – мощный и былинный,

Её – чистая слеза.

И в лесу замрёшь, бывало,

И забудешь обо всём.

В той глуши уютней стало.

Нелегко, а мы поём.

Увлекли воспоминанья…

Процедуры подождут.

Главное для нас – купанье.

К морю – главный наш маршрут.

Спасение

(рассказ девятый)

На четвёртую неделю

Нас заметил самолёт.

Убедился, что мы целы,

И привет послал пилот.

С новой силой зазвенела

В нас какая-то струна.

И душа сама запела

Так, как будто спасена.

А на третий день, над нами

Круг дал гидросамолёт.

И потом ещё кругами

Нужный выбирал заход.

Мы с волнением глядели,

Но посадка удалась.

Слёз сдержать мы не сумели.

Обнимались все, смеясь.

На спасательном понтоне

Разместили мать и дочь,

И меня, в передней зоне,

Чтобы смог им там помочь.

Удаляясь, мы смотрели

На обжитые места,

На дымок костра, на ели.

Всё ж, какая красота:

Шалаши, навес еловый,

Изгородь, два погребка,

Небольшой причал жердёвый,

Покосившийся слегка.

По краям лежат мордуши.

Виден воткнутый сачок,

Плот приподнят для просушки.

В общем, райский уголок.

Мы забыли и про холод,

Про укусы рук, лица,

И про нестерпимый голод,

Про тревогу без конца.

Сделали ещё две ходки,

И теперь все на борту.

До предела сели лодки.

Груз под самую черту.

Был разгон у нас тяжёлый,

Но машина вверх пошла.

Выглянул пилот весёлый:

– А у вас тут, как дела? –

А у нас опять тревожно,

Что-то впереди нас ждёт.

Столько дней в плену таёжном,

И погиб наш самолёт.

Но Иван Петрович Ситов

– Успокойтесь, – говорил,

– Понапрасну не тряситесь

И не тратьте столько сил.

Долетим вот, приземлимся,

И на месте всё поймём.

Сытной пищей насладимся.

Главное, что мы живём. –

В этом есть своя загадка.

Нас случайности свели.

И пришлось всем нам не сладко,

А вот выжили, смогли.

Мы в тайге почти сроднились

И узнали, кто почём.

Все таланты проявили,

Все уроки извлечём.

И кто, где теперь, не знаю.

Разлетелись по домам.

Но, как только засыпаю,

Всё ещё, как будто там.

Эпилог

Вот какое совпаденье:

Подошёл к концу рассказ,

И закончилось леченье.

По домам отправят нас.

Мы неспешно собирались.

Взял Пётр ножик и сказал:

– Им лопаты вырезались,

Ложки, рыбу очищал.

Без него пришлось бы скверно,

Ну, почти, как без огня.

Вот поэтому, наверно,

Есть и лупа у меня.

– А в чём соль всего рассказа?

Ты уж мне сказать изволь.

– Мы не ссорились ни разу.

А вот в этой банке соль.

Своя кривая колея

Ничто не ново под луною.

А для меня – всё в первый раз.

И всё пережитое мною –

Это мой жизненный запас.

В нём столько жизни накопилось,

Гораздо больше, чем прожил.

В нём вся вселенная вместилась.

Как это только мозг вместил?

Но всё плохое отторгаю.

Ведь были голод и война.

Любовь и радость вспоминаю,

И маму с братом у окна.

И лето, солнце, галок крики.

Стоит с водой огромный таз.

Играют солнечные блики.

За печкою купают нас.

Таких моментов и событий

Огромнейший скопился слой.

Из многих маленьких открытий

Вот так и рос мой мир большой.

От этих детских озарений,

До всеобъемлющих картин.

От первых робких размышлений,

До дерзких творческих вершин.

Вот эту жизнь прожить не сможет

Никто! Ведь это жизнь моя!

Так каждому всего дороже

Своя кривая колея.

Благодать

Отчего так на сердце легко?

Высь бездонная залита светом.

Я душой воспарил высоко

И свободно лечу в свете этом.

Вся земля обновляет убор,

Многолиственный, с вешним узором,

Смотрит в небо глазами озёр,

Синь вбирая, прекраснейшим взором.

Отчего на душе благодать?

Может это со счастьем свиданье,

Чтобы в жизни обыденной знать,

Что земной путь – не только страданье.