Солнечные часы

– Почему сразу не доложил мне? Избавил бы от необходимости надевать пижаму.

Саймон разглядывал свои ботинки. На тот момент он верил, что сможет разрулить ситуацию. Но минуты шли, Чарли не звонила, и Саймон все сильнее дергался. Он ждал ее звонка сразу после разговора с Селлерсом. Ждал совета или приказа, что ему делать. Чарли с ним не связывалась, и он понял, что намеренно. Пришлось подстраховаться и сообщить обо всем Прусту.

Инспектор прищурился, готовясь отразить очередную ложь Саймона.

– Если сержант отправилась в Шотландию, чтобы арестовать хозяина пансионата и его жену, то почему не взяла с собой тебя и пару наших ребят? Зачем ей Наоми Дженкинс – потерпевшая в лучшем случае, а в худшем – подозреваемая?

– Наверное, она хотела, чтобы Дженкинс опознала в Энгилли человека, который ее изнасиловал.

– Это не способ проводить опознание! – вспылил Пруст. – Это способ остаться без машины и без сумки. Что и случилось. От сержанта я такой глупости не ожидал. Подвергла опасности себя и Дженкинс, всю вашу работу поставила под угрозу…

– Мне только что позвонили из полиции Шотландии… – прервал его Саймон.

– Неужели? Верится даже меньше, чем во все только что услышанное. Там сплошь бездельники.

– Они нашли машину Чарли.

– Где?

– Недалеко от «Серебряного холма». Однако сумка исчезла.

Пруст с тяжелым вздохом потер подбородок.

– Сколько в этом деле тумана, Уотерхаус. Почему Наоми Дженкинс, согласившись поехать в Шотландию, чтобы опознать насильника, неожиданно решила превратиться в преступницу, украсть машину и сбежать?

– Не знаю, сэр, – соврал Саймон. Не мог он передать инспектору слова Селлерса: Наоми перестала доверять Чарли, узнав о ее связи с Грэмом.

– Звони! – Пруст терял терпение. – Что-то там случилось, верно? В «Серебряном холме». Сержант Зэйлер наверняка в курсе, что именно, а к этой минуте и тебе следовало бы знать. Когда ты с ней беседовал?

– До ее отъезда, – признался Саймон.

– Чего ты мне недоговариваешь, Уотерхаус?

– Ничего, сэр.

– Если Зэйлер отправилась в Шотландию, чтобы арестовать семейство Энгилли, то зачем Селлерсу и Гиббсу ехать следом? Взяла бы кого-то чином помладше, вдвоем прекрасно справились бы.

– Не уверен, сэр.

Пруст обошел вокруг Саймона.

– Уотерхаус, ты меня хорошо знаешь. Согласен? И тогда обязан понимать: единственное, чего я не терплю больше лжи, – это ложь в два часа ночи.

Опять пришлось промолчать – ничего другого не оставалось. Или лучше позволить Прусту расколоть его, вытащить всю правду? Чарли и Грэм Энгилли. Найдутся ли у Снеговика слова утешения для Саймона?

– Я бы, пожалуй, у Наоми Дженкинс спросил. От нее будет больше проку, чем от тебя. Что делается для ее розыска?

Наконец-то вопрос, на который у Саймона был правдивый ответ.

– Несколько парней дежурят у больницы. По словам Селлерса, Чарли уверена, что Дженкинс отправится к Роберту Хейворту.

– То есть вы с сержантом общаетесь через Селлерса. Любопытно. – Инспектор сделал еще один круг около подчиненного. – А с чего бы Дженкинс рваться к Хейворту? Она знает, что он изнасиловал Пруденс Келви? Сержант поставила ее в известность?

– Да. Причина мне неизвестна, но Дженкинс очень хочет его увидеть.

– Уотерхаус, уже два часа ночи! – напомнил Пруст, постучав по своим часам. – Она была бы там, если бы захотела. Видно, Зэйлер ошиблась. К дому Дженкинс кого-нибудь послали?

Проклятье.

– Нет, сэр.

– Само собой. Нечего было и спрашивать. – Пруст метал в Саймона слова точно дротики. – Немедленно отправить кого-нибудь. Если там ее нет, попытать счастья в доме бывшего мужа Ивон Котчин. И у родителей Дженкинс. Мне самого себя противно слушать, Уотерхаус! – И словно опасаясь, что иначе до Саймона не дойдет, Пруст заорал: – Что с тобой такое? Почему тебя должен учить азам сонный старик вроде меня?

– Я был очень занят, сэр. («Потому что весь отдел торчит в Шотландии, чтоб ей провалиться. Сэр».) Чарли сказала, что Дженкинс отправится прямиком в больницу. Поскольку она последней общалась с Наоми Дженкинс, я решил, что ей лучше знать.

– Найти Дженкинс, и быстро! Я хочу знать, почему она скрылась. Лично меня никогда не устраивало ее алиби на то время, когда пытались убить Хейворта. У нас ничего нет, кроме утверждения ее лучшей подруги, которая, между прочим, разработала сайт Грэма Энгилли!

– Вы не говорили, что сомневаетесь в ее алиби, сэр, – пробормотал Саймон.

–  Сейчасговорю! Надоела мне вся эта катавасия, Уотерхаус! Мы ловим собственный хвост! И чего добились? Смотри сюда, на эту громадную черную кляксу! – Он ткнул в доску, где Чарли черным маркером написала имена всех участников дела, а возможные связи отметила стрелочками между ними. Пруст был прав: связей оказалось немыслимо много, и схема Чарли напоминала патологически жирного паука: сплетение линий, стрелок, кружков, петель. Абрис хаоса. – Видел ты когда-нибудь настолько безрадостное зрелище? Утешь меня, потому что я не видел!

Кстати, о безрадостном.

– Джульетта Хейворт замолчала, сэр.

– А когда она заговорила?