Солнечные искры

– Фанатичка. И не ревнуй меня больше из-за чужих надписей, – сказал Дэн, одновременно целуя в висок. Его губы задержались там чуть дольше, чем нужно, и от этого стало очень тепло.

– Отодвинься от меня, – прошипела ему я.

– Мне нравится тебя обнимать, – было мне ответом от наглого Сморчка. Совсем распоясался! Давно, видать, не получал по черепушке.

– Вы здорово смотрелись, – признался Ник. – Денис…

– Называй меня Дэном, окей?

– Без проблем. Дэн, ты, как вижу, умеешь произвести впечатление на девушек, – и он окинул меня взглядом, как всегда, спокойных, светло-зеленых глаз.

– Ты мою сестренку тоже очаровал неплохо, – точно таким же дружелюбным тоном отозвался Дэн. – Оль, ты в него влюблена?

– Денис, не смущай меня, – подняла обе руки вверх девушка.

И снова завертелся разговор. Я вспомнила, что Черри упомянул какую-то там сестру Князя. Аха-ха, представляю, что у нее там за сестра, раз Смерчинский с ней встречался вначале – Князь в квадрате, что ли? Семья с двумя Троллями – это очень жестокая семья. Но не попытаться ли что-нибудь выведать про Князеву номер два у номера один? Вдруг расскажет нам во всех подробностях, как они встречались?

– Кстати, у вас братья или сестры есть? – небрежно спросила я, когда Смерч переводил дыхание от долгой забавной истории, а Никита еще не успел задать никаких вопросов.

Ох как же мой вопрос не понравился Сморчку! Он даже руку с моего плеча убрал, как будто бы желал поправить рукав, но назад ее так и не вернул. Вопрос ему жутко не понравился – на этот раз наш замечательный актер не смог скрыть своих чувств. Я немного восторжествовала.

– У меня нет, – тем временем произнесла Ольга. Я глубоко разочаровалась в ее ответе. Она смеет мне нагло врать, или у Черри проблемы с памятью?

– Как, совсем? – попыталась еще раз спросить я.

– Да, – коротко отвечала мне девушка.

– И я один в семье, – сказал Дэн, перекрещивая длинные ноги.

– Поэтому ты такой эгоцентрик, – тут же радостно сказала ему я. – Потому что один в семье. Вот у меня есть старший брат.

– Это здорово. Я всегда мечтала о старшем брате, – вздохнула Оля, опуская взгляд умело подкрашенных глаз.

– А я – о младшей сестре, – сказал неожиданно Кларский и чуть смущенно улыбнулся. – Я бы хотел заботиться о ней. С детства люблю детей.

И я, и Тролль с благоговением уставились на Никиту. Согласитесь, такие слова способны ввергнуть в бездну трепета почти любую девушку!

– А я просто всегда мечтал о собаке, – сказал, откинувшись на спинку скамейки, Смерчинский. – Большой, белоснежной, пушистой. И с теплым носом, как у Маши.

– И что? Твои мечты осуществились? – занесла я в черную книжку Сморчка за «теплый нос». Если так подумать, большая часть записей в этой книжке, процентов так восемьдесят пять, посвящены этому дитю Диониса. – А… лапуля?

– Нет, зайка. У мамы аллергия на шерсть животных, – грустно улыбнулся парень, возвел синие ночи к небу и добавил умиротворенным голосом: – Поэтому с самого детства я обожаю огромные мягкие игрушки. У меня целая коллекция белоснежных медведей.

Теперь мы с Троллем уставились все с тем же умилением на Смерча. Боже, какой большой ребеночек! Если не врет, конечно.

Они с Ником что, решили перещеголять друг друга, кто милее и «кавайнее»?

– Мягкие игрушки? – все-таки не удержалась я от колкости. – Зачем они тебе, ты же уже большой мальчик. Ой-ой-ой, воспитывать мне тебя и воспитывать.

– А что ты тогда утащила игрушку, которую я тебе выиграл?

– Просто так, – надулась я.

Потом разговор вновь зашел о родственниках, и я поведала всем, почти не запинаясь из-за взгляда Кларского, что у меня есть ужасный старший брат, который эксплуатирует несчастную меня.

– У меня тоже есть старший брат, Маша, – сказал он. – Поверь, в детстве мое положение было значительно хуже. Старшие братья мягче относятся к сестренками, нежели к братишкам.

– Твой брат не называл тебя рабом, – выдохнула я преувеличенно жалостливо.

– Правильно, он называл меня гораздо хуже, – серьезно отвечал Ник.

Какой он милый! Да не брат, мой Никита!

– Эх, старшие всегда терроризируют младших. Нам не повезло, – согласилась я важно, как будто бы факт наличия старшего братишки на самом деле был чем-то таким, что отличало нас обоих от прочей серой массы людей. – Если мы с Федькой оставались вдвоем, то жизнь превращалась в сплошной террор. Да, у меня дома настоящая тирания!

– Как интересно, – улыбнулся Дэн. – Вероятно, в роли тирана все же выступаешь ты, моя грозная милашка?

Я легонько пнула его по ноге, не переставая улыбаться.

– А у вас что, ребята?

– У меня? Надо подумать. Монархия, – задумчиво отвечал Ник, глядя не на нас, а на собственную руку, костяшки которой, к моему удивлению, оказались сбитыми. Я даже шею вытянула, чтобы получше рассмотреть руки парня. Вроде телосложение у него среднее, а вот руки кажутся сильными. Или они больше аристократичные? Ах как тяжело любить такого красавчика. Особенно если другой красавчик, общепризнанный, дышит тебе в затылок.

– Или нет, теперь уже социализм, – продолжал он.

– Никит, что ты имеешь в виду? – мягко спросила Оля.