Солнечные стрелы

Вэньи осталась в пещере одна. Ей вдруг жутко захотелось пить. Несоразмерность этого ничтожного желания с грандиозностью происходящего была настолько абсурдной, что она, закашлявшись, рассмеялась. Кашель больно обжег пересохшее горло. Врата, в которых исчез Эсториан, закрылись. Огонь Сердца Мира выглядел обычным костром, казалось, в нем даже можно рассмотреть питающие его поленья. Экраны миров успокоились и мерцали в обычном цикле, неторопливо текли, сменяя друг друга. Она чувствовала, что может легко пройти сквозь их завесы и даже двинулась к ним. Соблазн был велик. Забыть о своих головных болях, заботах, гоноре, жречестве, отринуть все и стать никем и ничем в пространстве, свободном от человеческих существ. Ей следовало бы сейчас изнемогать от истощения, ибо выращивание новых Врат и путешествие по колдовской дороге должны были забрать у нее все силы. В любой другой точке мироздания все так бы и произошло. Но в этом месте, вобравшем в себя энергию всех миров, она абсолютно не чувствовала усталости. Ankee того, Вэньи знала, что сможет бесконечно долго выполнять любую работу, какой бы тяжелой она ни была, находясь возле огня, пылающего сейчас мирно и ровно. Путь в Замок был закрыт, но не замкнут. Может быть, оленеец помешал Эсториану поставить магический заслон на Вратах, а может, сам Эсториан решил не запирать их, рассчитывая на то, что Вэньи очнется и поспешит вслед за ним. Глупец. Там, где может пройти она, могут проскользнуть и другие. Почему она вдруг подумала о других? Пока они ничем не выдавали своего присутствия. Она призвала к себе силу и чуть не упала, переполненная притоком бурной энергии. Честный огонь, он щедро возвращал ей то, что отобрал какое-то время назад. Она постаралась успокоить дрожь, охватившую все ее тело, утешаясь тем, что даже более опытный маг на ее месте был бы не менее удивлен. Ей удалось чуть приоткрыть Врата и просочиться в них краешком силы. И тут она ощутила в душе нарастающую тревогу. Наблюдатели. Нет, не волки с волшебной дороги эти звери были двуногими, сильными, хищными, искушенными в магии. Они жаждали... нет, не ее крови... они жаждали большего. Они двигались быстро, но все-таки не с такой скоростью, чтобы опередить Вэньи. Оградив себя мощным магическим валом, она принялась изучать пляшущие вокруг нее существа. Она чувствовала их злобность, их застарелую обиду, их уверенность в скором своем торжестве. Император взял с собой оленейца в Замок. Это большая удача. Руками мальчишки они уничтожат черного короля и подберутся к спящему. Пусть Мирейн спит, они не станут будить его. Они просто воспользуются его мощью, чтобы унизить Керуварион и завладеть Золотым троном.

Злобные дураки, сказала Вэньи. Она не боялась быть обнаруженной. Который раз вы пытаетесь на него напасть и который раз терпите неудачу. Опыт вас ничему не учит. Неужели вы всерьез думаете, что сумеете победить? Щит ее трясся от ударов, но она удерживала его.

Вы жалкие трусы, говорила она, и всегда были такими. За вас всегда трудились рабы, вы привыкли загребать жар чужими руками, прячась в убежищах, сотканных из вашей ублюдочной магии. Как вы могли доверить больному ребенку то, на что едва ли отважится и здоровый мужчина? Они наступали, они были сильны. Сила ее местами стала расслаиваться. Но Вэньи не хотела бежать. Она должна высказать все в лицо этим псам.

Вы безумно боитесь Замка и спящего в нем короля. Вы надеетесь, что сможете управлять его мощью, но этого никогда не случится. Разве вам по силам вырастить Касар или хотя бы сравняться в магии с теми, кто носит его тяжесть? Жалкие людишки, болваны и трусы. Вам не хватит духу атаковать твердыню Мирейна. Да, он бессмертен, но где сказано, что его нельзя подавить? Да, он могучий маг, но любую магию можно в конце концов обуздать.