Солнечный день (СИ)

— Макс прав, — кивнула Марина. — Ты здесь уже всего, что мог, достиг. А дальше потолка не вырастешь. Какие, в конце концов, картины в нашей дыре?!

— Ну не дыре уж… — слабо возмутилась клиентка.

— Ага, — кивнул Максим. — Сваливай, пока совсем не закис.

Ну Славик и свалил.

Мама почти не переживала, так как в то время встречалась со своим кардиохирургом, крутым довольно мужиком, хоть и подбухивающим по пятницам, а бабушка слишком радовалась за дочь, потому что та отхватила завидного женишка… В общем, отпустили Славика спокойно на все четыре стороны. Ба и ма уже давно поняли, что их дитятко не пропадёт.

Московское агентство, которое уже давно Славика зазывало в свои стальные, но прибыльные объятия, сразу же помогло ему работой и неплохой, хоть заграницу Славик ехать и не захотел. Славик предполагал больше времени посвящать учёбе и работе по специальности, а это требовало присутствия.

Поступил он едва-едва, но был очень горд собой. Конечно, Слава с его навыками смог бы самостоятельно оплатить два года обучения, но пришлось бы ограничивать себя в некоторых привычных изысках, да и победа в конкурсе на бюджет грела душу.

Первые два года в столице были настолько насыщенными, что едва удавалось вздохнуть. Славик учился, Славик снимался, Славик устроился работать в галерею, Славик решил научиться писать маслом. Во всей этой чехарде, где-то между ужином с коллегами и пятичасовым сном, его и выцепила Марина. Не та Марина, которая не-тётка, а вполне себе тётка Марина.

Марина была бездетной вдовой какого-то олигарха (Славик никогда не интересовался его личностью), и ей очень нравились духи, лицом которых в России был Славик. Узнав его даже без образа, Марина со свойственным ей безрассудством молниеносно взяла Славика в оборот.

Славик был не против. Он снова ощутил дух финансовой свободы и роскоши. Марина была богаче его первого, Вадима, а может быть, просто слишком сильно любила шикануть. Они могли искупаться в ванне из коллекционного шампанского, заняться сексом в вертолёте, а устроить огромную вечеринку на тысячу гостей с шоу, декорациями и каким-нибудь заковыристым дресс-кодом было вообще в порядке вещей. Славик поддерживал все эти вакханалии, хотя они его и утомляли, как и сама Марина, которая в постели была агрессивной и грубой, словно насильник из подворотни, и любила дурацкие эксперименты. Терпел Славик ради продвижения. Марина была вхожа в его круги и имела деньги, а соответственно, и влияние. За те пару лет, что они провели вместе, Славику удалось сильно подняться как в продвижении собственного скромного творчества, так и в продвижении галереи, которая была ему отдана Мариной на растерзание.

— Она мне надоела, — сморщилась Марина, поглаживая его длинными ногтями по шее. — Хочу завести кошачий приют.

Как оказалось, всего этого мало, чтобы остановить молодого мужчину от тяги к девушкам, которые не хлещут его во время секса по щекам так, что потом остаются синяки. Даже с редкими своими парнями Славик никогда не ощущал себя более бабой, чем с Мариной.

Но попался он не на измене, а на глупой переписке с Иркой, в которой та пожаловалась ему на то, что её парень любит, когда его душат во время оргазма, а распалённый этим Славик излил ей душу, в страстных выражениях описывая, как и насколько поперёк горла ему уже стоит этот стрёмный секс с мамочкой.

Марина выбросила его с позором в тот же день в одних трусах и розовых с мехом наручниках, которые, слава богу, оказались достаточно хлипкими, чтобы Славик мог их просто сломать.

Тогда, чтобы спасти свою карьеру, Славику пришлось выбирать не глядя. А выбрал он Женю. И именно с Жени всё началось.

Глава 5. Не ботан

Славик давно перестал участвовать в съёмках, где не могли предложить достойный гонорар. Кроме того, он перестал сниматься у новых клиентов. Старых было и без того много, а времени на них не хватало. К тому же, благодаря Жениным деньгам, с галереей был полный порядок. Славе нравилось заниматься ею больше, чем чём-либо ещё. Даже рисовал он в последнее время с меньшим энтузиазмом и то только короткие наброски ручкой на полях бумаг.

В этот день, однако, вопреки своим принципам, Слава решил принять участие в съёмке одного малоизвестного бренда. Когда он увидел их прежние каталоги, то был зачарован, а в груди поселился давно забытый трепет: желание перевоплотиться, стать другим человеком, надеть на себя образ одновременно и чужой, и до боли близкий.

И, видимо, его настрой передался и остальным, хотя поначалу фотограф был настроен скептически, стилист отчего-то ходила с мрачной миной, а заказчики держались особняком. Как только Слава начал работать, они все внезапно отогрелись, даже злой фотограф. И домой Слава возвращался в радостном настроении, желая поделиться своими успехами да хоть с кем. Даже Женя с его чёрствой душонкой бы подошёл.