Солнечный день (СИ)

— Ох, знаю я эти её ночные смены, — вздохнула бабушка, наливая и себе крепкого чёрного чаю. — Она мне с одной из таких тебя-то и принесла, Славушка! Ой, я её тогда почём свет костерила! Но сейчас-то рада, ты у нас мальчик хороший вырос, порядочный…

Славик закивал головой, мол, «да, я такой», а сам вспомнил, как кайфовал, когда отбирал тетрадку у несчастного ботана. Стоит ли извиниться? Или просто забить? Игорюше всяко лучше будет, если один из мучителей про него забудет.

— Думаешь, мама на свидании? — спросил он. — С тем новеньким?

— А кой её знает. — Ба махнула рукой и распечатала ещё одну конфетку. — Наелся, Славочка?

— Наелся, ба, щас не встану же! — Слава сделал вид, что пытается подняться из-за стола, картинно держась за живот. — Держи, ба, ща упаду!

— Ой, Слава-а! — Бабушка засмеялась, протягивая руки.

Сплетничали они с ба до полпервого ночи, а затем Славик принял душ и под звуки храпа с дивана пошёл к себе.

Интересно, если он проявит к ботану внимание, тот будет его боготворить до конца жизни?

Слава хмыкнул и достал из рюкзака чужую тетрадь. Полистал страницы, где простым, аккуратным почерком с сильным нажимом собирались бесчисленные уравнения, уравнения, уравнения.

Игорюша перевёлся к ним из другого города, то ли Новосиба, то ли типа того. В общем, откуда-то, где холодно очень и нефть. И перевёлся буквально в этом году. Был он с самого начала такой странный весь, непохожий на нормального пацана, будто бы пришелец с другой планеты. Никто не знал, о чём с ним говорить, так как в разговоре Игорюша был весьма неловок, в мыслях путался, а если и выжимал из себя слово, то либо как-то невпопад, либо уж слишком заумно. Да к тому же оказалось, что Игорюша на голову или две всех их вместе взятых выше и в матане, и в химиях, и в физиках и даже в языках. Всё время все контрольные первым решал вместе с задачами со звёздочками. Олимпиады ещё, вроде, какие-то писал, места занимал, одни учителя хвалили, другие брезговали (трудовик, например, так точно Игорюшу за соплю к потолку прилипшую держал: вроде противно, а хуй отскоблишь).

У Славы вот в тетрадях всегда были всякие рисуночки, карикатурки, приколюшечки.

Он полистал скучные уравненческие джунгли Игорюшиной тетради и на последнем чистом листе сообразил сидящую лошадь с жирной жопой. Затем подумал и превратил её в пегаса-единорога. Правда, крылья для такой жирной ляхи были мелковаты. А пока заштриховывал тени, придумал нарисовать ещё и миску с брокколи. Получалось, что жирножопая лошадь-пегас-единорог сидит рядом с брокколи и укоризненно смотрит на тебя через плечо, типа: «а где нормальная еда?!»

Когда Слава доводил до совершенства огромные лошадиные глаза, полные невыразимой муки и тоски по крылышкам из «кфс», ему пришло сообщение от незнакомой тётки в инсте.

Тётка, обращаясь к нему на «Вы», в официальной форме предлагала ему поучаствовать в съёмке её бренда одежды. Оказалось, что тётка, во-первых, облайкала все его последние фотки, где Славик так или иначе, светил ебалом и даже ту, последнюю на фоне моста и с подписью «Я, конечно, не Райан Гослинг, нооо…», во-вторых, действительно имела кучу фоток какой-то одежды, и, вроде как, даже не очень убогой, а в-третьих, была вовсе не тёткой, а вполне себе девушкой и, судя по виду, достаточно ещё молодой.

Славик пожал плечами и написал согласие. Это ж халявные фотки в халявных шмотках!

Не-тётка в следующем сообщении сказала, что заплатит ему пятьсот рублей, и Славик понял, что он точно согласен. На пятьсот рублей он мог купить Ирке нормальные наушники в подарок на какой-нибудь дурацкий праздник.

Глава 2. Не тётка

Марина призвала его в воскресенье, и Славик скучно тёрся с утра в автобусе, потом в метро, а потом по улице, хорошо хоть, все нормальные люди спят утром в воскресенье и никто не щемил его к дверям, как кильку.

Фотостудия находилась в хуйзнаетгдении, но, слава навигатору, Славик нашёлся и даже не опоздал.

Подниматься пришлось по странной скрипящей лестнице вдоль обшарпанных стен, но внутри самой студии было довольно миленько, и стоял кулер с чайчиком и какими-то подсохшими печенками, которые администратор разрешила брать «хоть все».

Пока Славик томно глушил чаёчек, мокая в него деревянные печеньки, в студию ввалилась пышущая морозом дамочка с кучей мешков подмышками и румяно-красными щеками и носом. В дамочке Славик опознал не-тётку Марину.

— Привет.

— Привет! — выдохнула она, пытаясь отдышаться.

Слава помог Марине с мешками.

— Спасибо, солнышко. — Марина наградила его лучезарной улыбкой. Была она мелкой, где-то по плечо, рыжей, кудрявой и косолапой. А ещё веснушилась во всю, несмотря на глубокий декабрь.

— Ну шо, Славочка, раздеваемся! — воскликнула Марина, радостно кидая мешки на диван.

Славик однажды видел фильм, который начинался также.

— Ты сама будешь фоткать? — спросил он, стягивая с себя тёплую толстовку с тиранозавром. — Не смотри!

— Ой, да что я там не видела! — Марина хохотнула, отворачиваясь. В руках у неё был фотик с огро-о-о-омным объективом.