Солнечный дизайнер (СИ)

-- Давайте я буду называть вас Костиком! Нет, это тоже обычно. Может, Котиком? Нет, это пошло, ну и какой вы котик, вы уже кот-котище в самом расцвете сил, - она помолчала несколько секунд. - Придумала! Я вас буду звать Косточкой. Костя - Косточка. Вам нравится?

-- Нравится, - согласился Костя. - Зовите меня Косточкой. А я вас буду звать Леночкой.

-- Нет, не смейте называть меня Леночкой, я Ленка и только Ленка, - не согласилась блондинка, и в её глазах на минуту блеснула какая-то обида. - Косточка, начинайте ухаживать за мной и нашими дамами! Налейте нашим очаровательным девушкам шампанского. Они выпьют за мужчин, а мы с вами выпьем за знакомство, на брудершафт.

-- Ленка, - крикнула хохочущая Алка. - Валентина морду набьет.

-- Валька? Кому? Мне? За что? - наивно осведомилась блондинка.

-- Это Валькин Костик, - засмеялась подруга

-- Очень надо, - фыркнула Валька. - Он теперь Косточка, чужая...

-- Ну вот, Косточка, - хитро протянула Ленка. - Сегодня вы Валентине Николаевне не нужны, значит, вы мой. Валя, но ты не расстраивайся, я схожу с Косточкой на дорогу, поймаю тебе какого-нибудь местного аборигена. Я на дорогу встану, а Косточка с сетью будет в засаде сидеть. Только кто-нибудь остановится, мы его раз и в сеть! И принесем, положим к твоим ногам. А сейчас надо выпить! Девочки, ну что вы, в самом деле, как там у вас звучит третий тост? За любовь?

-- За любовь, за любовь, - поддержали женщины. - Выпьем за любовь.

-- За любовь, - весело поддержал Костя.

Елена и Константин скрестили руки с поднятыми бокалами и выпили на брудершафт, после звонко расцеловались.

-- Какие у неё нежные губы, - отметил Константин.

-- А губы у него нежные, - удивилась Ленка. - А глаза усталые. Почему так?

И пошел гулять вечер. Ленка сдержала слово. Она привела с дороги еще какого-то местного аборигена, отдала его на растерзание Вальке, заявив:

-- Это тебе компенсация за твоего Костика, то есть за моего Косточку. Его я забираю себе на вечер. Может, и на ночь. Я еще не решила!

Валька несколько принужденно захохотала и занялась знакомым аборигеном. Ленка же бдительно следила за Константином, ни на минуту не выпускала из своих цепких рук.

-- Учитесь, женщины, - хохотала она. - Сейчас я вам покажу, как древние женщины приручали мужчин. Я же историк. Учитесь! Косточка, вы согласны приручиться?

-- Согласен, - кивнул мужчина. - Начинайте приручать!

-- Для начала перейдем на ты. Ты согласен, мой Косточка.

-- Согласен, моя Леночка.

Ленка заставила Константина весь вечер ухаживать за собой. Делала она это умело. Стоило ему повернуться к какой-нибудь другой учительнице, как Ленка ласково обхватывала его лицо своей теплой ладошкой:

-- Косточка, я здесь. Отвернись от Любаши. И на Катю не смотри. Смотри только на меня. И танцевать будешь только со мной.

Женщины хохотали, глядя, как ловко Ленка не отпускает никуда Константина. А Елена продолжала чудить. Но уже тогда сквозь смех и озорство Костя отметил, как Ленка заботливо подкладывает ему еду, как выбирает кусочек повкуснее, ("Мужчины должны хорошо питаться", - пояснила она), а водочки наливает по минимуму, сама практически не пьет. И это у нее получалось само собой, словно так и должно быть. Косте было хорошо и весело с этой неизвестно откуда взявшейся учительницей. Он спросил у Федьки, тот сказал, что вроде с Севера приехала, купила в Кочетовке квартиру, одинокая, без мужа.

-- А какие руки у неё ласковые, - подумал Костя, вспомнив её гладкую ладошку, что упорно отворачивала его голову от других представительниц прекрасного пола в кафе.

Воображение вдруг нарисовало ему эту женщину в его доме, в домашнем халатике, она выходит навстречу, обнимает его своими теплыми руками и радостно говорит:

-- Косточка мой вернулся.

И честное слово, его дом стал сразу уютнее. Костя с интересом стал глядеть на соседку, забыл о Вальке.

Помимо Дня учителя, оказалось, что у Алки сегодня еще и день рождения. Самые стойкие представители учительской компании остались дополнительно отмечать и это событие.

Из кафе возвращались уже поздно вечером. Было холодно. Константин был оживлен и говорлив. Так хорошо ему давно не было. Уже в кафе он громко объявил себя рабом Прекрасной Елены и заявил, что собирается не расставаться с ней ни днем, ни ночью, потому что должен охранять её честь и покой. Понравившаяся ему женщина была красивая, заводная, неугомонная. И от неё веяло ласковым теплом. А это было то, чего так не хватало мужчине всю жизнь. Сейчас Ленка с подругой Алкой, голосистыми Любовью Ивановной и Екатериной Евгеньевной шли в нарушение всех правил дорожного движения по середине широкого шоссе, выделывая ногами всевозможные кренделя, и во весь голос распевали:

Шумел камыш, деревья гнулись,

И ночка темная была...