Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)

   Первый раз в самолет было очень страшно садиться. И взлетать, когда внутри все сжимается в тугой комок и кажется, что тебя расплющивает. Но потом все вроде как стало нормально... если не думать, на какой высоте ты летишь. Леша с потрясающей терпимостью отнесся к моим тихим причитаниям и к сжиманию его руки, на которой позже проступили синяки. Успокаивал, гладил по голове, обнимал... и в конце концов, ему далось успокоить меня. Уговорить. Я расслабилась, и поэтому повторную загрузку в эти здоровенные железные коробки перенесла спокойно. И перелет... до определенного момента. Я не знаю, через сколько минут... часов после посадки это произошло. Самолет ощутимо тряхануло. Мгновенная тишина, так режущая уши. Все замерли, не менее испуганно, чем я. Еще одна тряска. Какая-то женщина тонко завизжала и мне резко захотелось сделать тоже самое. В груди все разрастался липкий страх, а в голове стучало: "Разобьемся?!" Мой папа ведь умер именно так. Ничего не предвещало катастрофы... пока не отказал один из двигателей.

   Но все, вопреки моим перепуганным мыслям, оказалось в порядке, как нас успокоили по громкой связи. Вот только я не сразу, далеко не сразу этому поверила. Простые слова не смогли пробиться до разума. И только Леша, который посадил меня на колени, игнорируя стюардесс, и укачивал как маленького ребенка сумел меня успокоить. Сделать так, чтобы я пришла в норму. Поверить, что ничего страшного не произошло и не произойдет. Уговорил. Но все равно я запомнила свое состояние, и...

   Парень усадил меня на одно из ряда кресел и присел передо мной на корточки.

   Я перехватила полный тревоги взгляд.

   - Все хорошо? - спросил Леша.

   Тихо вздохнула. Он ждал отлета с таким нетерпением... Впервые видела парня таким нервничающим и не находящим себе места, ну прямо как я в Москве, в которой, кстати, он был так спокоен. Еще когда в самолет сел, стал таким. Леша сильно тосковал по родине. Человек, не тоскующий по дому, не мог так о нем рассказывать. Так, что перед глазами сами встали красочный картинки, чувствовала его тоску как свою. И поэтому я не хотела, чтобы его радость омрачалась еще больше.

   - Более-менее, - слабо выдавила. Еще и голос не до конца подчинялся. И из-за перенесенного, и из-за того, что я не говорила часа четыре. Или сколько мы летели с Москвы?

   - И почему я не верю? - внимательный взгляд. Я заметила, он так смотрит, когда хочет что-то выяснить. И обычно выясняет. И я решила перевести опасную тему на какую-нибудь другую. Подняла голову, сразу же бросилось в глаза ярко-оранжевая вывеска кафе и я мысленно возликовала.

   - Пить хочу, - требовательно протянула, старательно изображая капризного ребенка. Он посверлил меня еще пару секунд этим своим пронизывающим взглядом и покачал головой. Одна из прядок золотистой челки осталась смешно торчать. Я не смогла удержаться, подняла руку с колен, обтянутых новыми - специально купленными для такого события, как отъезд - джинсами, и поправила прядку. Леша перехватил мою руку и прижал к губам, на которых наконец-то появилась улыбка.

   - Принести?

   Кивнула. Строго сказав, чтобы я никуда не уходила, он отпустил мою руку и пошел в сторону.

   Только недавно я с растерянностью заметила, что мы - уже внутри аэропорта. Точнее, не так будет, если вспомнить объяснения Леши - внутри одного из терминалов, который находился в отдалении от самого аэропорта, по совместительству - третьего терминала. И принялась оглядываться, ведь так маялась от любопытства... но это было до того, как самолет тряхнуло, а заодно и все мои мысли, перемешав их в жуткую кашу.

   Очень много всего стального. Серебристые стены, под ногами - молочного оттенка плиты, до того гладко отполированные, что отражали свет с потолка и яркие, неоновые вывески вот кафе неподалеку - обычная стойка, к которой подходили желающие перекусить и уходили обратно на свои места. Да и разные вывески, таблички подсвечивались неоновым, и от этого немного глаза уставали. Много стекла - казалось, что тут совсем нет обычных стен. И много народу вокруг. Много гомону, много... да всего много. Хитроу... Если точно помню, то он - на четвертом месте по загруженности, и теперь я этому верила. Народу было море! И вот к людям я и присмотрелась. Признаю честно - эти британцы представлялись мне какими-то пришельцами, и с этим я ничего не могла поделать. Причем, пришельцами в котелках, фраках или же в старомодных блузах, юбках и платьях в пол. Но меня ждало жестокое разочарование. Ничего подобного я не увидела. И вообще... если бы не знала, что это - другая страна, подумала бы, что все еще нахожусь в России, среди обычных русских людей. Ну, и если заткнуть уши - стоял такой гул, прерываемый металлическим голосом, вещающим на английском про прилеты и отлеты. Если не заткнуть уши, можно представить, что я еще дома...