Солнечный мальчик

– Можно и так сказать. Мы в шестом, нас всего трое. И посадили в седьмой класс. По-моему, Антон уже учится в седьмом. Он классный парень, я не знаю, почему его держат в третьем корпусе для ненормальных детей!

Пассажиров было немного, во взрослые санатории заезд был каждую неделю, чтобы разгрузить врачей. Если приедет сразу двести человек – не справятся. Каждого осмотреть, назначить лечение, диету. Просто отдыхающие осенью редко приезжали сюда.

В третьем корпусе Виктор Сергеевич прошёл в свой кабинет. Сейчас родители, один за другим, постучатся в его дверь, и он будет с каждым в отдельности говорить о его ребёнке.

И прятать глаза, чтобы не видеть в их глазах боль и надежду. Только боль и надежду. Ему казалось, что они тоже его пациенты. Но как им объяснить, что их дети неизлечимы? Ни одна мать в это не поверит, и ни один отец.

Эта женщина вошла вся в слезах. У него не плакали в кабинете. Родители, что приходили к нему, каждое крохотное улучшение принимали с радостью. И надеялись на чудо, несмотря ни на что.

А эта женщина плакала. Он видел её в первый раз, а новеньких не было давно.

– Здравствуйте. К кому вы приехали?

– К вам. Я мама… Антона.

Он так и сел в кресло, с которого привстал ей навстречу.

– Как вы его нашли? Видели мальчика, разговаривали с ним?

– Видела. Сердце разрывается. Нашла меня девушка, что работает у вас.

– Вы что, не рады?

– Вам не понять. Я привыкла, что его нет. Он не человек. Ему всё равно, он овощ, который поливают, подкармливают, защищают от холода. А у меня семья, две дочки. Я не замужем была. Ну, морячок от рейса до рейса. Жениться и не думал, детей не хотел. А тут забеременела я. Он обрадовался – рожай, говорит, роди мне сына!

Ушёл в рейс на полгода, без него родила. Да он бросил бы меня! Сказала ему – мальчик мёртвым родился. Он так переживал, я не думала, всегда весёлый, море по колено! Жалел меня, говорил, у нас ещё будут дети. И поженились мы.

Я боялась рожать, таблетки глотала тайком, когда с рейса приходил. А он как-то нашёл эти таблетки, меня дома не было, искал в аптечке от головы.

Она говорила и плакала, будто всё, о чём молчала столько лет, выливалось вместе со слезами.

Виктор Сергеевич слушал, не перебивая.

– Я думала, узнает – убьёт. А он успокаивал – не бойся, что опять мёртвым родится. Будем следить, надо будет, полежишь в больнице. Я же не этого боялась! Девочки родились здоровенькими, уже по восемь, близняшки. Антон – я его вычеркнула, ему же всё равно, кто его кормит, и кто за ним ухаживает!

– Как с вами разговаривать, не знаю. Я всю жизнь лечу детей, о которых вы так говорите. Вы видели их родителей в приёмной? Они не смиряются, ждут чуда, а я не волшебник. Но это живые дети, они всё чувствуют, особенно любовь. Вам повезло, одной из многих. У нас есть случаи улучшения, мы радуемся каждому с родителями вместе. Боремся за каждого ребёнка.

Антон – исключение. Он выздоровел, понимаете? Больше того, мозг – сложная штука. У таких детей тонкая грань между умственной отсталостью и сверхспособностями. Ему посчастливилось перейти эту грань. А ещё максимум год, и он просто не сможет учиться дальше, в санатории нет даже восьмого класса. И сейчас он учится, мягко говоря, нелегально. Я не могу даже передать его в детский дом, чтобы он жил, как все дети, по тем или иным причинам, оставшиеся без родителей. У тех детей хотя бы есть будущее. А у наших – только инвалидный дом после восемнадцати лет с его диагнозом.

– В инвалидном доме тоже люди живут. Я не знаю этого мальчика, а должна выбирать, он или девочки мои. Одна их просто не потяну. И то, если муж меня не убьёт, а он может. Такую ложь простить, надо быть святым, я за ним святости за нашу жизнь не замечала. Не надо мне было приезжать, не надо было!

Она опять расплакалась.

– Лучше бы я не видела его, не знала, что он живой! Такой мальчик, Господи! – И она выбежала из кабинета.

Вся в слезах бросилась в одну сторону, в другую, наконец, нашла выход. Антон встал с кресла и смотрел ей вслед. Они с Женей ждали, когда Виктор Сергеевич освободится.

Ему почему-то хотелось бежать за ней, обнять, успокоить! Но она отвернулась и пробежала мимо.

– Женя, кто это? Мне кажется, я знаю эту женщину, только не могу вспомнить, откуда.

– Ты видел её утром на причале. Посиди пока. – И вошла в кабинет.

Виктор Сергеевич вышел из-за стола и обнял её.

– Я рад, что вы смогли приехать. Антон очень ждал вас! Как он вам?

– Такая гремучая смесь детства со взрослостью!

– Именно гремучая. Он очень эмоционален. Сверстников почти нет. Его тяготит, скажем так, специфика нашего корпуса. А в обычный, с нашей бюрократией, я не могу его перевести. И там же смены – эта кончится, куда его?

– Да, я знаю. Только третий корпус, пока не вырастет. А что его мама? Мне стоило большого труда убедить её приехать. Она не заберёт его?

– Нет, наотрез. Совершенно тупиковая ситуация. Ну, кончит он седьмой класс, а дальше что? С его способностями!

– А я замуж выхожу, Виктор Сергеевич.