Солнечный мальчик

Но приближался Новый год, а Женя не приезжала за ним. Автобусы каждую субботу привозили отдыхающих. И был родительский день. Антон в это время старался вообще не выходить из своей комнаты. Ему почему-то больней всего было видеть, как мамы и папы обнимают и целуют своих детей. Он пытался представить себе, какое это должно быть счастье! За всю свою недолгую жизнь он не испытывал его.

И в ту субботу он лежал на кровати и смотрел в потолок. Обычная поза, когда ему было особенно плохо. Лежать и не думать ни о чём. И вдруг зашёл Виктор Сергеевич, он никогда не заходил, если хотел видеть Антона, звонил и звал к себе!

– Антон, собирайся! Звонила Женя, она никак не может приехать, у неё зачёты. Ты поедешь сам.

Антон вскочил с кровати, как только открылась дверь. А теперь стоял растерянно.

– Ты боишься ехать один?

– Нет, конечно, как вы могли подумать! Просто я так долго ждал, и мне не верится.

– Собирайся, тётя Маша поможет тебе. Я посажу тебя в автобус, а в Городе – встретят.

Антон в первый раз обнял профессора.

Это было его первое самостоятельное путешествие.

Автобус шёл по шоссе вдоль океана, он было всё время справа с застывшими волнами, засыпанными слежавшимся снегом. Но свежие снежинки последнего снегопада ещё сверкали на солнце.

Антон вдруг почувствовал, что его выпустили на волю. И вся тяжесть последних дней растворилась в этом глотке свободы. Через стекло автобуса солнце казалось горячим, как на юге, наверно. Автобус шёл уже второй час, и люди начали разворачивать свёртки, пакеты с едой. И Антон развернул свой «сухой паёк» – варёное яичко, бутерброд, яблоко.

Женщина рядом посмотрела неодобрительно:

– У тебя еда какая-то казённая. Вот, возьми шанежку, тёплая ещё.

– Спасибо.

– Куда ты едешь, к маме?

– В гости. Мамы у меня нет. – И отвернулся к окну.

И солнце уже не казалось таким добрым и ласковым.

Почему такая несправедливость? Есть мама, и нет её.

Живёт своей, отдельной от него жизнью. Женщина больше вопросов не задавала, только обняла его и прижала к себе. Он отстранился и снова стал смотреть в окно.

Там начался лес, вековые сосны и ели, все в снегу, опустившие свои лапы под его тяжестью. Потом он заснул, а когда проснулся – автобус уже разворачивался на конечной остановке. И встречающие спешили с тротуара на круг.

Антон всматривался в лица – вдруг его не встретят? Но у него есть Женин телефон. Он вышел из автобуса, и сразу сильные руки Сергея оторвали его от земли:

– Антон, молодчина, приехал!

И Женя обнимает их обоих, и Леся подпрыгивает рядом.

Праздник начался!

Часть III

Они ехали в машине, и Антон впервые видел так много высоких домов, магазинов с витринами. Огромная ёлка красовалась на площади. На одном перекрёстке, на светофоре они пропустили трамвай.

Вблизи всё было не такое, как на экране телевизора. Было обычным. Обычные люди шли по улицам – в школу, на работу, в магазин. Счастливые!

А что ждёт его, даже следующей осенью? В санаторной школе нет восьмого класса, старших детей не берут.

Леся сидела рядом, время от времени брала его за рукав, и говорила, говорила – как заправский экскурсовод, вернее, как хозяйка города:

– Смотри, это Дворец культуры. Мы с тобой пойдём туда на Новогодний бал. Ты умеешь танцевать?

– Нет…

– Придётся позаниматься с тобой, время есть. А это парк. Ты катаешься на коньках?

– Нет, только на лыжах.

– На лыжах тоже походим, Серёжа, вы говорили, за городом есть хорошие горки?

– А как же!

– С горки я тоже не пробовал, только по ровному.

– Научишься, ничего.

– А Ромку возьмём с собой?

– Конечно. У тебя есть его телефон? Тогда – какие проблемы. А это моя школа, там тоже будет ёлка. А это – театр. Ты был когда-нибудь в театре?

– Леся, помолчи. И в театре побываете, каникулы большие.

– Женя, а у тебя будут каникулы? Я соскучился, на самом деле! – сказал он вдруг неожиданно для себя.

И Женя обняла его крепко-крепко:

– Один зачёт, а потом буду свободна до самого Нового года!

– Это хорошо!

Обычный подъезд, лестница, но Леся опять тянет его за рукав:

– Антон! У нас четырнадцатый этаж! Вот лифт, он ходит вверх и вниз.

Звонок, распахнутая дверь, и Женины родители тормошат его, помогают раздеться, Леся несёт ему тапочки.

И огромный пёс, лохматый, белый с чёрными пятнами, лает издали подняв большую симпатичную голову.

– Ну, перестань, – вмешивается Леся, – сидеть, Лорд! Это Антон – разве не видишь, это наш человек, свой, а не какой-нибудь грабитель. Иди сюда!

Леся явно командовала в этом доме. И явно взяла его под свою защиту. И Антон доверился этой девочке легко и просто. Вся его настороженность перед чужим домом, чужими незнакомыми людьми, растаяла.

– Это наш папа, Владимир Иванович. Ты можешь называть его дядя Володя, правда, папа?

– Ну конечно!

– А это наша мама, Анна Михайловна, тётя Аня. А это Лорд.

И вкусный обед. Правда, в третьем корпусе не было вилок и ножей, и он по привычке начал есть только ложкой.

Взрослые переглянулись и не стали делать ему замечания. Но он посмотрел вокруг и спокойно взял нож и вилку. Получалось неловко, у Жени сжималось сердце. Ничего, привыкнет, – успокаивала она себя.