Солнечный огонь

Именно в крепости Алинджа встретились, по версии Ордубади, два узника, один из которых провел там тридцать лет. Там, в этой крепости, брат узнал в поседевшем старике своего некогда утраченного брата... Там они осознали свою вину за нарушенный ими обоими завет отца, знаменитого атабека Джахана Пехлевана: "Сила стрелы зависит от силы сердца. Но стрелы для врагов, а не для друзей..." Под сводами страшной каменной темницы звучали из уст волею судьбы заживо погребенных братьев стихи их современника, гениального Низами...Все это я рассказал Эриху, согласившемуся отправиться вместе со мной в Арафсу и теперь с живейшим вниманием слушавшему меня. Мы остановили машину и вышли к подножию Алинджи. Рядом вскинула свою змеиную голову Иланлыдаг. Каменное царство, мир безмолвия, неярких красок, мужественных, надежных людей.

Я медленно пошел вдоль горного склона, поросшего жесткой травой, обходя остро торчащие, как зубья, глыбы. Даже птиц не было слышно здесь. Вдруг у меня из-под ног будто взлетел и повис в воздухе сказочной красоты цветок. Я замер, стараясь не спугнуть легкое, казавшееся среди этих грубых скал не от мира сего существо. А бабочка, раскинув крылья, опустилась на шершавый камень неподалеку от меня, словно предлагая полюбоваться на ее искусно расписанный природой наряд.

- Какая редкость! - раздался за спиной тихий возглас моего спутника. Вот настоящая царица этих гор.

- Действительно, исключительно редкий вид, - откликнулся я, не в силах оторвать глаз от бабочки. - Я видел ее в "Красной книге Азербайджана". Ее называют "парусник". Она встречается у нас только в пределах Нахчиванской Республики. Надо же, любит сухие склоны, овраги, горы!

- На этом фоне ее красота еще более поражает... - сказал Эрих.

А "парусник" взмыл вверх и, подхваченный легкой струей ветра, полетел от нас дальше, выше по склону Алинджи. Его крылья действительно напоминали расписные паруса крохотного воздушного кораблика.

"Может быть, это душа этих суровых мест, - неожиданно подумалось мне. Таких вроде бы грозных, воинственных, но хранящих в глубине своей нежную беззащитную красоту... Такова и душа моего народа".

- Я верю в приметы. А вы? - вдруг спросил меня Эрих, когда мы уже садились в машину. - Эта бабочка обещает добрые встречи и удивительных людей на нашем пути.

Вот и Милах остался позади. Большое, уютное село, все в садах. Сейчас трудно было даже представить, как здесь бывает зимой, когда все заносит снегами, а дороги сковывает ледяной наст. Арестованных крестьян увозили отсюда на битком набитых подводах. А вот отца, решив, что он главный зачинщик бунта, затолкали в легковушку и повезли под вооруженной охраной.

Что его занесло той роковой зимой в Милах? Он ведь уже жил тогда в Нахчиване, трудился зубным техником. За несколько месяцев освоил эту непростую профессию под руководством старого врача-стоматолога в местной больнице, с которым его свел случай. Таков уж он был - любознательный, трудолюбивый, ответственный. Руки золотые - так говорили про отца все, кто его знал. Он внимательно вникал во все тонкости мастерства и постепенно начал практиковать самостоятельно. Ведь помогать страждущим - это у него было в крови, и вся его жизнь складывалась так, что оказавшиеся по близости люди неизменно искали у него помощи и поддержки. Он никогда никому не отказывал. Помню, он любил повторять знаменитое изречение: "Если после разговора с врачом больному не стало легче - это не врач".

Той зимой тридцатого года у него как раз родилась дочка. Всего два года как он был женат. И вот...

Я выныриваю из воспоминаний, как выходят из тумана, наползающего со снежных вершин... Впереди - моя Арафса. Видны уже крыши домиков, прилепившихся к горным склонам, вершины старых ореховых деревьев. В такой кроне без труда может спрятаться взрослый человек. Машина въезжает в узкую улочку. Внизу шумит по камням Алинджачай. Я дома... Лег кие крылья небесного парусника бережно донесли меня до родной земли.

Арафса протянулась вдоль лощины, образуемой Большой, Черной, Желтой и Малой горами. В корне названия села чудится отголосок древности: араф араб. Где-то 11 веков назад, во времена арабского за воевания Азербайджана на Малой горе были похоронены три араба, как считается, толкователи Корана, святые люди. Там и сейчас есть три могилы, рядом построен Пир (святилище). Из окрестных сел и даже издалека приезжают на эту гору люди, чтобы поклониться святым, помолиться о здоровье близких, попросить помощи в трудных жизненных обстоятельствах.

Горы вокруг поросли мощными дубовыми лесами, которые не могли не облюбовать медведи. Ближе к селу - много диких яблонь, алычи. А еще здесь во множестве бьют из-под земли студеные родники. Их прозрачные водоемы похожи на врытые в землю хрустальные чаши. Словно проскакали небесные всадники, и кони их высекли копытами из каменистой почвы живительную влагу.