Солнечный огонь

За две тысячи лет до нас римский философ Сенека писал: "Прошлые поколения оставили нам не столько готовые решения вопросов, сколько сами вопросы".

И сегодня, мой друг, мы, люди третьего тысячелетия, стоя на плечах поколений минувших двух тысяч лет, можем сказать то же самое. Тем, кто придет вслед за нами, мы оставим подобное же наследство.

Не тешу себя надеждой и я дать окончательный ответ на занимающие меня вопросы, возникшие благодаря поездке в Закавказье. Более того, чем далее я углубляюсь в феномен армянского национализма, тем обширнее становится круг новых проблем. Хотя есть здесь вещи для меня несомненные, сформулировались понятия и определения некоторых явлений. Одни из них имеют аналоги в мировой истории, другие - носят специфически "армянский оттенок".

О национализме в его жестком этническом варианте написаны горы книг. Подобно тому, как идеология - это мысль другого человека, так и национализм - это чаще всего политика другого человека. Если мы зададимся, например, вопросом, что общего у либеральной демократии и социализма, первым делом можно будет сказать, что в обоих случаях речь идет об универсалистских идеологиях, идеологиях всемирности, для которых первая инстанция - это личность или класс, а не нация и не раса. Во-вторых, что не менее существенно, как пишет французский ученый и публицист Пьер Аснер в книге "Насилие и мир": и либеральная демократия и социализм "независимо от того, как ведут себя на деле их приверженцы, при ближайшем рассмотрении провозглашают, что стремятся к современным ценностям, таким как мир, изобилие и личное счастье". Из этого следует, что и то и другое течение противоположно национализму, опирающемуся на сектантские ценности, на миф национальной исключительности. Комбинации национализма и социальных устремлений имеют множество примеров в истории со времен Великой французской революции. А в XX веке национализм все активнее совершает экспансию на поле идеологий.

И вот сегодня на фоне глобализирующегося мира мы имеем здесь вместо множества вопросов один необъятный вопросительный знак.

Преодоление национализма, то, что происходит, например, в интегрирующейся Европе, - кажущийся это феномен или реальный, временный или постоянный? Если государство избирает путь национализма, неизбежна ли его гибель вследствие собственной изоляции, или, напротив, его примеру неизбежно последуют другие? Знаменитый историк А.Тойнби называл национализм "пагубной коррупцией, которая отравляет современную жизнь". А не менее известный исследователь, профессор Б.Льюис утверждал, что национализм может "приводить только к распаду и разрушению". Но, пожалуй, наиболее интересными показались мне мысли А.Мальро, различающего волю к национальному сознанию, изолированному или замкнутому в самом себе, и волю к национальному сознанию, направленную на всемирные цели и ценности. Такой универсалистский национализм, способствуя созиданию нации, находится в прямой оппозиции национализму изоляционистскому, эгоистическому, захватническому. Подобный подход помогает, как мне кажется, провести четкую дифференциацию двух типов национализма: конструктивного и негативного, толерантного и воинствующего. Суть и драма последнего в том, что в мире он не одинок, почему и несет окружающим народам и странам гибель и разорение. Его наиболее радикальный инструмент отношения к иному национальному типу - этническая чистка, расовая сегрегация, "газовая камера"...

Идейное обоснование своего радикализма воинствующий национализм обретает в мифе. Но не в религиозном, когда происходит самоутверждение "личности в вечности". А в мифе как форме общественного сознания и даже выражении индивидуального или коллективного бессознательного. Мифы могут побуждать людей к переоценке устаревших ценностных представлений, вдохновлять на активные действия в свете обновленных идеалов. Однако, чем сильнее превращенные в миф социальные утопии овладевают целыми социальными или национальными группами, массами людей, тем горше и трагичнее последствия разрыва реального и воображаемого. "Попытка достичь гармонии в рамках мифа, - пишет современный исследователь исторической психологии, - часто ориентирует человека на достижение нереальных и вообще сомнительных целей, которые, тем не менее, обладают ярко выраженной эмоциональной привлекательностью". Как убеждает история, гармония, которой стремятся достичь на базе мифологии, оказывается всегда иллюзией и рушится при первом столкновении с действительностью, в результате чего возникает разочарование и формируется стереотип "несчастности", "многострадальности" или - агрессия против реальности.