Солнечный щит

— Наполовину погубила себя, — недовольно сказал он. — Все от прорабов до надзирателей кричат про объединение и поднятие зарплаты, делая вид, что это можно создать из воздуха, — он все еще разглядывал меня, не отвлекаясь. — Вы не выглядите как житель Алькоро.

— Нет, сэр. Я из лесного народа гор Сильвервуд.

Он отклонился, хмурясь, и я поздно понял, как назвал свой народ. Я забывал, что моквайцы считали такие названия народов устаревшими. Несколько придворных зашептались, и я покраснел.

— О… простите. Дома считается приемлемым звать страну именем народа.

Ноздри министра раздувались.

— И нас называют древесным народом?

Я подумал о могучих красных деревьях и кленовых лесах, отметил, что связь была достойна восхищения. Ethnocentric bias.

— Порой это используют, но…

— Не думают, что это все упрощает. В Сильвервуде же есть деревья?

— Да, сэр…

— И холмы в Озере Люмен, но это озерный народ. Реки в Виндере, но это народ холмов. Берег в Сиприяне, но это речной народ. Мне продолжать?

Я сглотнул.

— Простите, сэр. Я не хотел оскорбить…

— Видите, как старое название каждой страны унижает ее?

Свет, он выставлял меня как дурака. Я попытался выпрямиться, костяшки на бокале побелели.

— Да, вы, конечно, правы. Простите за оговорку. Надеюсь, когда отношения Моквайи и Востока станут крепче, эти устаревшие названия пропадут.

Это его порадовало. Он кивнул и хмыкнул. Несколько придворных повторили за ним. Я поздравил себя за то, что уклонился от этого. Он сделал глоток из бокала и посмотрел на брошь-светлячок на моем лацкане.

— Вы повторите свою фамилию еще раз, пожалуйста?

— Гринбриер, — я пытался думать как моквайец. — Но это не совсем…

— Не помню такую фамилию в записях Сильвервуда.

— Нет, — сказал я. — Это не фамилия. Мы берем… — я не помнил, как у моквайцев звали эпитет. — Имя, которое выбираем себе. Не фамилию.

— Си, — сказал один из придворных, так назывались титулы цвета у аристократов. Я выбрал бы не такое слово, но остальные кивнули с пониманием.

— Какой цвет оно представляет? — спросил Кобок, глядя на мою зеленую, как лес, тунику. — Это икси? Мне говорили, вы носите много этого цвета.

Я не был виноват, что почти все мои туники были цвета знамени родителей. Я уже забыл о радости от небольшой победы.

— Гринбриер… в этом имени есть икси, но это лоза. Маленькая и колючая.

— Какой концепт он представляет? — спросил первый придворный.

— Это… никакой. Это не одно и то же…

— Почему вы его выбрали? — спросил другой.

— Потому что… просто… понравился, — соврал я. Даже если бы я не знал язык, я не смог бы озвучить свои тихие детские тайны группе иностранных политиков. Я безумно искал другую тему, пытался вспомнить, что Элоиз хотела от меня тут. — Министр, посол Аластейр и принцесса Элоиз надеялись, что сможем совпасть с вами цветами завтра на балу.

Кобок приподнял бровь, и я обдумал свои слова, надеясь, что правильно их подобрал. Молчание затянулось, сначала задумчивое, а потом неловкое. Я подвинул стертые ноги.

Наконец, он посмотрел на придворных.

— Дамы, господа, если вы не против, я бы поговорил наедине с гостем.

Они послушно отошли. Некоторые — всего на несколько футов, наверное, надеялись подслушать.

Может, он ждал это, или он был экспертом запугивания, но Кобок шагнул ко мне. Я отклонился и сжал трость.

— Я не хочу быть грубым, — сказал я. — Я еще изучаю язык.

Он не ответил. Его усы закручивались от того, как он поджал губы.

— Посол Гринбриер, прошу, просветите меня. Я слышал о вашем прибытии к нам в начале года. С тех пор я пытался понять, для чего вы тут?

Я моргнул.

— Что, простите?

— На бумаге все безобидно, — продолжил он. — Новые экономические возможности, безопасные торговые пути и прочее, но это только с нашим соседом, Алькоро. Вы не из Алькоро. Ваш господин не из Алькоро, как и принцесса. Если я прав, Алькоро — исторический враг всех троих. Что вдруг создало связь такой силы, что вы говорите за их правительство?

— Алькоро и Сильвервуд были союзниками почти двадцать лет, — я опешил. — Как и другие восточные страны. Мы представляем единый Восток.

— Мм, — сказал он, щурясь. — Вы уверены, что нет причины ближе?

Я так запутался, что не понимал, услышал ли его верно. Я повторил слово:

— Ближе?

— Да, ближе.

— Не уверен, что понимаю.

— Возможно, — он сделал еще шаг вперед, крохотный, но я отодвинулся. — Вы знаете, когда я занял это место?

— Нет, — сказал я.

— Пятнадцать лет назад, — сказал он. — Знаете, что случилось на шестой месяц? Я получил письмо. Из Озера Люмен. Больше месяца оно добиралось сюда — это было до того, как дороги в пустыне стали хоть немного проходимыми. Королева Мона Аластейр рискнула кораблем солдат — Люмена, Сиприяна и Пароа — чтобы доставить мне это письмо.

Ах, я начинал понимать, и у меня не было слов. Из всех тем, которые я ожидал обсудить сегодня, потерянная дочь Моны и Ро была не среди них. Я с паникой взглянул на толпу — Элоиз была на другой стороне дворика, Ро общался с королевой Исме.