Солнечный щит

— Жаль это слышать. Надеюсь, она скоро будет в порядке, — она говорила медленно и четко, наверное, привыкла к тому, что Ро плохо знал моквайский. Улыбаясь, она указала на пустое место на другой стороне рядом с Кимелой. Министр Кобок был через стул, смотрел на меня поверх бокала тула в руке. Он был сегодня в бледно-зеленом, почти того же оттенка, что и у Кимелы, что было ясно, ведь ее титул был Шартрез. Если я подумал бы об этом, понял бы, но я был занят новостями о Солнечном щите. Он смотрел на мой камзол цвета баклажана с холодом — Элоиз надеялась, что цвет совпадет с главой, но я еще ее не видел.

Королева Исме, тоже в светло-зеленом, махнула на стул.

— Прошу, присаживайтесь. Думаю, вас еще официально не знакомили с новой ашоки.

Встревожившись сильнее — уютная беседа с королевой и ее влиятельными союзниками была неожиданной — я опустился на стул, поклонился при этом неловко Кимеле.

— Для меня честь встретиться с известной ашоки.

Ее улыбка стала шире. Я не знал, готовилась ли она к своему дебютному выступлению через пару недель.

— И для меня честь. Принц Веран из гор Сильвервуд. Сожалею, что не видела вашу страну сама — я бывала только у границы Феринно, но там было слишком сухо, а коричневый мне не нравится. Но ваша страна близка к нашей, да?

— Да, — я взглянул на танцпол — еще облако сияющего порошка взлетело, и пары кружились в облаке, ловя пыльцу юбками, камзолами, радостно вопя. — У нас есть каштаны шириной с карету и тополя высотой с замок, но это и близко не стоит с вашими красными лесами.

— Я слышал, у ваших серебряных шахт большой потенциал, — сказал Кобок.

Странно было говорить такое — наши серебряные шахты были в работе веками. Это был не просто потенциал. Я не успел придумать ответ, Кобок уточнил для меня:

— Источник говорил мне, что там есть куча ограничений для продукции, внедренных старой политической фракцией. Зачем понижать доход искусственно? Это не беспокоит жителей?

Свет, он имел в виду маму и Лесничих. Искусственно понижать доход… ответы крутились в голове, и каждый был на быстром восточном. «Добыча в шахтах без ограничения уничтожает склоны и реки, дурак, убивает деревушки и ресурсы, влияет на дороги и лес… и как наши шахты протянули бы так долго, если бы мы спешили добыть из них все? Как вы занимаетесь шахтами, Кобок?».

«Ethnocentric! Bias!» — кричал Кольм в моей голове, хотя я не мог понять, кричал он на меня или Кобока.

— О, министр, вы утомили гостя промышленностью, — сказала весело королева, пока я пялился как рыба на берегу. Она махнула на танцпол, на запястье были белые бусины, сияли как зубы в свете ламп индиго. — Расскажите о танцах, принц Веран. Как вам?

— Чудесно, — выдавил тут же я, не мог думать о настоящем ответе. Земля и небо, я хотел, чтобы тут была Элоиз. Внизу с последним громким аккордом закончился танец. Пыльца опустилась на толпу, пока все хлопали музыкантам, а потом они стали покидать танцпол. Я заметил Яно, идущего к лестнице, ведущей на балкон.

— А дождь? — спросила весело Кимела, махнув на стекло наверху, черное, как ночь. — У нас есть наш дождь?

Я попытался взять себя в руки.

— У нас бывают дожди, но не так много, как у вас. И нет куполов из стекла, мы терпим стихии.

Ее улыбка стала напряженной, и я понял, что перепутал с переводом. Я пытался намекнуть ей, что ее народ превосходил наш в технологиях, но как-то произнес это как укор. Мои щеки пылали.

— Я… эм, я не это…

Королева сухо хмыкнула и сделала глоток тула.

— Веселые у нас восточные послы. Такие остроумные.

— Очень, — Кимела разглядывала меня. Кобок ничего не говорил. Губы ашоки были сжаты в непонятной улыбке, и я поздно вспомнил, что нашу делегацию могли по ошибке связывать со смертью ее предшественницы. А я шутил о ее стране.

Танцующие встали двумя большими кругами, юбки трепетали. Выглядело как женский танец — все мужчины стояли у стен, брали напитки у почти невидимых слуг. Где был Яно? Я посмотрел на стражей, но стараясь не казаться желающим сбежать. Ашоки склонилась ко мне, шелк шуршал. Полоска адо сияла на ее щеке.

— Осторожнее сравнивайте обычаи своей культуры и нашей. Не стоит сравнивать качества дерева с семенем.

— Да… нет, я… — я вдруг ощутил знакомый душный жар. Пот выступил под воротником и под руками. Полоски бело-голубого выделялись, как полуденное солнце, слепили меня. Паника на миг сбила меня с толку, и я вскочил на ноги, отодвинул стел на пару дюймов. Королева и другие вздрогнули от удивления.

Яно появился на балконе, и мои колени чуть не ослабели от облегчения. Он не смотрел на меня, отвлеченный и тускло сияющий. Он прошел к пустому стулу. Маленький отряд слуг подошел к нему — слуга с тарелкой сладостей, другой — с бокалом холодного тула, еще один с полотенцем, а еще один — с письмом на серебряном подносе.

Заиграла музыка, и раздались вопли «ура», взлетел адо. Я посмотрел на Кимелу, она смотрела на меня, а не на спектакль внизу.

Я поклонился, кровь шумела в голове.

— Простите, я хотел бы поговорить с принцем Яно о танцах. Я очень рад знакомству, ашоки Кимела. Буду ждать вашего первого выступления.