Солнечный свет

– Я бросила бы школу, если бы не Джун, да еще Чарли объяснил, как взбесится мама, если я брошу учебу. Он был, как обычно, прав, особенно насчет мамы. Я работала в кофейне с двенадцати лет, а после выпуска сразу перешла с частичной на полную занятость. За свою жизнь я ничего не совершила. Я не уезжала от Новой Аркадии дальше, чем до побережья океана, – мы несколько раз проводили там каникулы, когда мальчишки были младше, кофейня – меньше, а Чарли еще можно было изредка из нее вытащить. Люблю читать. Моя лучшая подруга – библиотекарь. Но у меня мало на что хватает времени, кроме работы и сна. Иногда я думаю: должно быть что-то… – В памяти всплыл образ бабушки, какой она была в последнюю нашу встречу. Я так и не решила, действительно ли она знала, что эта наша встреча – последняя, что больше мы не увидимся, или мне просто так казалось – теперь. Выглядела она такой же, как всегда. Попрощалась тоже как всегда. В той встрече не было ничего особенного, за исключением того, что она стала последней.

– Иногда мне кажется, будто должно быть что-то еще, но я не знаю, что, – медленно добавила я. – Вот почему я поехала к озеру прошлой ночью.

Я не могла позволить последовавшей тишине затянуться.

– Ты мог бы рассказать мне о своей жизни, – сказала я. – Э-э-э…

– Жизнь? Как ты это назвала?

– О своей… как бы там ни было. Ты, должно быть, много чего повидал, кроме… э-э-э.

– Нет, – сказал он.

Достаточно недвусмысленно. Я оглянулась через плечо. За окном поднималось солнце. Снова посмотрела на вампира. Цвет старых грибов снова был очень плох, а на коже определенно выступил пот. Похоже, он умирал – то есть, умирал бы, будь он человеком. Он не походил на умирающего только потому, что и на человека не был похож.

– Ты могла бы рассказать мне историю, – сказал мой сокамерник. Слова выходили с трудом, как будто он задыхался. Дышат ли вампиры?

– Что? – глупо переспросила я.

– Историю, – повторил он. Пауза. – У тебя есть… маленькие братья. Ты рассказывала им… истории?

Легко было Шахерезаде, – подумала я. В худшем случае ее аккуратно и чисто обезглавил бы какой-нибудь человек с топором. И пусть у ее муженька были не все дома – он, по крайней мере, был человеком.

– Ох… хм… да – наверное. Но, ты знаешь, я знала про Кота в сапогах, про Поля Баньяна и Майка Муллиган[1] с его паровым экскаватором, про Рыцаря дубового дерева. А они всегда хотели сказок о космонавтах и лазерных ружьях. Я прочитала весь «Марсианский цикл» Берроуза и все книги Квотермейна про Альфу Центавра, а на их основе придумывала сказки, только в моих историях женщины не были так беспомощны. Ничего особо… э-э-э… захватывающего.

– Кот в сапогах, – повторил он.

– Ага. Ну, сказки – понимаешь? Эта о том, как кот вытворяет разные умные штуки, чтобы помочь хозяину, и этот хозяин становится богатым и знатным и женится на принцессе, хотя был простым сыном мельника.

– Сказки, – сказал он. – да.

Я хотела спросить, разве он не был когда-то ребенком, и неужто он не помнит сказки? Любому ребенку непременно рассказывают сказки. Или это было так давно, что он не помнит? А может, став вампиром, забываешь все человеческое? Может, и так. В этом случае откуда ему знать, что я должна рассказывать братьям истории?

– Их множество. «Белоснежка», «Золушка», «Спящая Красавица», «Двенадцать танцующих принцесс», «Король-лягушонок», «Храбрый портняжка», «Джек – Убийца Великанов», «Мальчик-с-пальчик». Мои братья больше всего любили те, где меньше поцелуев. Поэтому «Кот в сапогах» и «Джек Убийца Великанов» нравились им больше, чем «Золушка» и «Белоснежка», – это они считали телячьими нежностями. На самом деле я с ними соглашалась.

– Какая твоя любимая сказка?

Я издала звук, который при других обстоятельствах сошел бы за смешок.

– «Красавица и Чудовище», – сказала я.

– Расскажи мне ее, – сказал вампир.

– Что?

– Расскажи мне сказку про красавицу и чудовище, – повторил он.

– Ох. Ладно. Хмм… – Я научилась рассказывать эту одной из первых, потому что портреты Чудовища в книгах всегда меня раздражали, и я не хотела, чтобы какие-либо дети под моим влиянием составили неверное впечатление о нем. Я спрашивала себя, пытался ли когда-либо хоть один даже-более-корявый-чем-обычно иллюстратор сделать его похожим на вампира. – Ну, жил да был купец, – послушно начала я. – Был он очень богат, и было у него три дочери…