Солнечный свет

О'кей, мне многое нужно было наверстать. Та часть меня, которая была внучкой моей бабушки, пятнадцать долгих лет гуляла где хотела, а потом вдруг я извлекла ее, по сути, из ниоткуда и тут же вычерпала до дна – к добру ли, к худу ли – неважно. Требовалась надлежащая подпитка.

Но дело было не только в этом. Все было так, будто я подвергаюсь нападению. И я не думала, что это только из-за моих пессимистических мыслей.

Этим вечером в кофейне тоже собралось больше народу, чем обычно, но не так много, как прошлой ночью. Не было фургонов ТВ и вообще ничего, что заставило бы меня нервничать – кроме разве что шестерых оодовцев из наших. Шестерых?)/ этих ребят что, личной жизни нет?

Именно так. Оодовцы не должны иметь личную жизнь. Ты служишь в ООД, поддерживаешь отличную форму и живешь не для себя. На самом деле, немного похоже на содержание семейной кофейни. Может, поэтому они видели в нас родственные души. Наши оодовцы чаще ужинали в кофейне, чем не ужинали, да и значительная часть персонала из окружного управления ООД, расположенного всего в полумиле к северу от Старого Города, заглядывала порой по утрам на кофе и булочки с корицей. Так что расслабься, Светлячок.

Я попыталась расслабиться. Опубликовали имя того бедняги, которого выпили: никто из нас его не знал. Он жил в нашем городе, но не поблизости. Больше ничего не происходило. Никаких сухарей – по крайней мере, больше ни одного не нашли. Спустя три дня, когда жизнь вроде бы вошла в привычное русло, я при виде Джесса и Тео, занявших столик у дверей, уже смогла сказать «Привет, как жизнь?» нормальным голосом.

Я как раз шла заступать на вечернюю десертную вахту. Паули провел в пекарне весь день и рад был уйти. Я по-прежнему почти всегда позволяла ему работать днем, а по вечерам быть свободным; мне предпочтительнее было не вставать в три сорок пять еще раз в неделю. Я привыкла не иметь личной жизни и хотела полагаться на Паули. Это был первый нанятый мною ученик, обладавший и сообразительностью, и интересом к работе с едой. А еще это был первый парень, который, похоже, не считал ущемлением своего мужского достоинства необходимость учиться всякой чепухе и подчиняться кому-то моего пола и возраста. Ему еще предстояло пережить первый август в пекарне с включенными печами, но я считала, что он выдержит.

Кофейня опустела немного раньше, чем обычно – особенно удивительно для воскресенья трехдневного уик-энда. Мы будем открыты завтра, в то время как большая часть работающего мира станет отмечать день рождения Жасмин Азиз, знаменитой дешифровщицы времен Войн Вуду, благодаря которой на месте Мичигана, земель Чиппевеа и большей части Онтарио не красуется самая большая на планете дымящаяся воронка. Но ее прозвали Мать Дурга, то бишь «Неприступная», задолго до ее геройского поступка, и имя приклеилось. Ха. Даже если бы «Кофейня Чарли» не работала по понедельникам трехдневного уик-энда, в этот понедельник пришлось бы открыться.

Я недавно вынула последние противни из печей, положила на полки или в холодильник то, что сегодня ночью вряд ли будет съедено, замесила тесто для завтрашних булочек и хлеба. И на пару минут вышла посидеть за стойкой, посплетничать с Лиз и Киоко, которые этой ночью работали допоздна, и Эмми – ее недавно выдвинули на должность помощника повара, и она боялась не выдержать нагрузки. (Меня это слегка уязвило – Эмми побывала в моих руках в промежутке между двумя учениками, и я считала, что была не менее безжалостным и темпераментным надзирателем, чем может оказаться любой из персонала кухни). Тео время от времени пытался проявлять признаки желания влюбиться в Киоко, но она знала об ООД и не велась. Чарли бродил из угла в угол – он не умел сидеть на месте. Мэл заканчивал дела на кухне, в том числе не позволял Кенни улизнуть раньше времени. Спокойная ночь давала время наверстать упущенное.

Было тепло, и передние двери оставались открыты. Несколько человек до сих пор сидело за одним из уличных столиков; парочка забрала свой кофе к ограде клумбы и обнималась там. В качестве завершающего ритуала следовало пройтись по скверу в поисках кофейных чашек, бокалов из-под шампанского и десертных тарелок. Оплатившим предварительно счет не возбранялось уйти с дорогой сердцу особой под ручку и с не слишком дорогим десертом на тарелочке в поисках тихого уголка. (Ваша проблема, если выбранный уголок уже занят пьяным или наркоманом). Это, наверное, тоже было противозаконно, согласно гражданскому предписанию 6703.4, подраздел «Поведение клиентуры в заведениях общественного питания и потенциальный вредоносный эффект от разбрасывания крошек, а именно – его влияние на популяцию вредителей», но до сих пор нас никто не остановил.

Было так тихо. Спокойно. Даже оодовцы казались расслабленными – для оодовцев, конечно.

И тут я услышала знакомое гоблинское хихиканье.

Услышала ли? Не знаю. И не узнаю никогда. Но, так или иначе, я знала, как бы ни пришло ко мне это знание. И я схватила кухонный нож и выскочила из двери так быстро, что всякие разумные соображения просто не успели меня догнать.