Солнечный удар

  - Хорошо. Но комнату ведь знал, в которой она живет? Значит, как минимум, наблюдал. И потом, ты не забыл, что мы тем вечером выпивали? Посторонний человек не рискнул бы связываться с компанией: вдруг, засиделись бы до утра или ночевать остались. Но основной мой довод в другом. Ты не дал мне в прошлый раз описать выражение ее лица после смерти. А оно, между прочим, о многом говорило. Потому, как лютое было, хищное, понимаешь? Не испуганное и жалкое, а злющее, без тени страха. Будто на кого-то рычала, мол, я тебя, мерзавца, самого в порошок сотру. Сто процентов, перед ней кто-то из знакомых стоял. Перед чужим мужиком по-другому б выглядела. А теперь очень даже просто догадаться, кто этот гость.

  Полынцев мог бы с легкостью ей возразить: он не раз видел безмятежные лица у людей, погибших при ужасных обстоятельствах, и наоборот. Хотя, бывали, конечно, и совпадения.

  - Ну, и? - спросил он, не дождавшись ответа.

  - Вахтанг, естественно! Ты разве не помнишь, какой он возбужденный был в тот вечер? К тому же, все наши комнаты соединены общим балконом, перелезай через перегородку и заходи к любому.

  Андрей поднялся со стула.

  - Пойдем, поглядим.

  Они вышли на балкон и осмотрелись. Действительно, сплошной парапет вдоль всего этажа, хоть из последней комнаты в первую путешествуй. Перегородки для мужчины, не препятствие, легко преодолеет.

  - Вот видишь, он спокойно мог к ней забраться, - подтвердила свою мысль красавица. - Тем более что жил после смерти Аркадия один.

  - А Елисей - с кем?

  - Кажется, тоже один. У него тогда сосед раньше срока выехал. Нового, по-моему, только через пару дней заселили.

  - Откуда такая точность?

  - От верблюда.

  - Я серьезно

  - В гости уговаривал зайти.

  - Зашла?

  Юля погрозила ему кулачком.

  - Убью! Понял?!

  - Посадят - освободишься беззубой старушкой.

  - Не льсти себе. За таких, как ты, больше года не дают, и то условно.

  - Ну, год, так год, - облокотившись на перила, вздохнул Андрей.

  Какая же красота была внизу: зеленые чепчики деревьев, белые фуражечки ресторанов, голубые косынки фонтанчиков. О любви бы сейчас пощебетать, о нежности. Да где тут, когда твою жизнь в год условно оценивают.

  - Ты чего там затих? Обиделся, что ли?

  - Нет, размышляю.

  - Опять про себя?

  - Могу и вслух. Знаешь, мне почему-то кажется, что Вахтангу незачем было Янку насиловать. У них, вроде бы, и так нормальные отношения складывались. Могли и полюбовно договориться. А тут сопротивление, нож в руке. Не понимаю. Разве что взбрыкнула королева.

  - Вот именно. Мы, женщины, любим, когда все делается по желанию и по настроению. А у нее тогда ничего подобного не было. Помнишь, отпихивалась от усатой тыквы весь вечер? Вот и нашла коса на камень.

  - Слушай, а ты замечаешь, что моими выражениями пользуешься? 'Вот именно' - это ж мое.

  - Давно замечаю, и что? - лукаво прищурилась красавица. - Ты разве не знаешь, что с дураком свяжешься - сам дураком станешь?

  - Умное объяснение, возразить нечего. Что будем с грузином делать?

  - К стенке припирать и колоть, как горелое полено.

  Полынцев, состроил удивленную гримасу. Юля с таким задором употребляла крепкие и сленговые выражения, что невольно становилась похожей на молоденького ретивого курсанта. А хотелось бы рядом видеть ласковую девушку.

  - Как мы профессионально выражаемся, обалдеть можно, - покачал он головой. - Ты мне лучше скажи, а сама бы раскололась?

  - Что я, дура?

  - Вот, и он тоже.

  - А что тогда?

  - Нужно искать крючок. Для этого общаться, наблюдать, по-возможности, следить за его передвижениями.

  - Пока будем осторожничать, местная милиция сама все раскроет, и мы с тобой окажемся с боку припеку. А я хочу - лично, у меня на этот счет пунктик - лично!

  Она стукнула кулачком по парапету и резво топнула ножкой.

  С нижнего балкона высунулась лысая мужская голова с прилипшим к макушке куском отлетевшей побелки. Андрей, виновато улыбнулся, приветливо помахав соседу ручкой. Голова, молча задвинулась обратно.

  - Не волнуйся. Дело уже, наверное, передали в ФСБ, а им сейчас не до мертвых, живых сначала выловить нужно.

  - Это хорошо, - успокоилась Юля, - значит, время еще есть.

  Полынцев достав сигарету, чиркнул зажигалкой.

  - Плохо, теперь даже подробности осмотра узнать не у кого. Был бы жив Погремушкин, царство ему небесное, было б легче. Мы с ним на операции хорошо сработались.

  - Ты меня спроси, я тебе и так все растолкую.

  - Ты не расскажешь. Они у трупа, наверное, соскобы из-под ногтей снимали, а там могли сохраниться частицы кожи убийцы. Яна ведь сопротивлялась перед смертью, вполне вероятно, царапалась. Лица-то и у грузина, и у Могилы покарябаны. Разве на глаз поймешь, что от экскурсий, а что от борьбы осталось.

  Юля прищурилась, вспоминая недавние события.

  - Между прочим, на пасеку нам предложил съездить именно Вахтанг, и одеколоном он специально душился, что б его пчелы покусали. И в кусты специально прыгнул, чтоб исцарапаться. Предполагал, что будет сопротивление.

  - Ерунду говоришь. Думаешь, он заранее все спланировал?

  - А почему нет?

  Полынцев дунул на уголек сигареты.