Солнечный ветер

Я перевёл на противоположную кухонному гарнитуру стену за ее спиной. Она была почти сплошным ковром заклеена фотографиями Антона и Кати в разных местах планеты и ярко иллюстрировала почему они отказались от детей и обыкновенных семейных ценностей. Исландия, Танзания, Новая Зеландия, Перу, Непал, даже остров Пасхи; удивительно как при такой пассионарности и тяге к путешествиям они решились взять квартиру в ипотеку. Но глядя на эту стену было очевидно – они оба уже подали заявку.

– Хорошо, что китайцы отказались, – кивнул Сергей, – меньше конкуренция, у нас шансов больше.

– Ну а если нам там не понравится? – подала голос Света, пытаясь призвать к голосу разума всех собравшихся. Она явно здесь была в меньшинстве и кажется обрадовалась моему появлению, увидев во мне союзника. – Мы ведь даже не знаем, что это за планета. Может это одни горы, или там ничего кроме водорослей нету, или это сплошная пустыня? Там ведь три солнца!

– Не говоря уже о том, что мы то и про чаров ничего не знаем, – поддакнул Костя. – Они может туда просто рабов вывезут и все, вот вам и новый мир. С такой же вероятностью мы можем оказаться для них и едой, и наше правительство с ними договорилось и откупается сорока тысячами душ. Как греки от минотавра.

– Да зачем им тогда все эти разговоры и обещания? – возмутился Антон. – Взяли ли бы сколько надо, да улетели! Зачем делиться технологиями?

– Они ещё ничем не поделились между прочим, только сказками и красивыми картинками, – не без оснований возразил Костя.

– Ученые со всего мира уже подтвердили теоретическую возможность всех их технологий! – чуть ли не перекрикивал его Сергей. – А корабль, упавший во Франции?!

– Это ещё ни о чем не говорит, теория не практика! А про корабль я думаю, что это бомба для устрашения! Корабля-то никто и не видел!

Начался обыкновенный пьяный гвалт, в который я оказался втянут и втягивался все больше, чем больше мы выпивали. Антон и Катя были как на иголках от возможности вписать своё имя в историю, от причастности к столь громадному сдвигу в сознании человечества, и переживали в основном за то, что не пройдут отбор. Сергей в целом разделял их энтузиазм, но был спокоен и уверен, как в себе, так и в том, что делал правильный выбор. Единственное что выдавало его внутренние метания – это непрекращающиеся поцелуи невзначай и навязчивые объятия Светы, которая была для него, по всей видимости, обязательным элементом будущего, и в которой он был не до конца уверен. Его подруга была не так уверена в правильности сделанного выбора, скорее всего сомневаясь и в Сергее, и во всей этой затее с переселением на другую планету, но прямо перечить своему мужчине не смела. Костя был адептом теории тайного заговора, ничуть не сомневаясь в том, что и правительство, и пришельцы обманывают людей, но не мог отказать себе в возможности посмотреть на все это изнутри. В общем, довольно пёстрая солянка из взглядов и суждений, объединенных желанием сесть на звездолёт и улететь к неизвестной, в общем, то планете.

Я почему-то смотрел на их жаркий спор со стороны, хотя ещё вчера жадно вчитывался в аналитические выкладки ученых и политиков всех мастей, пытаясь понять к чему это все может привести. Сейчас же, получив ответ, к которому, теперь я понимал, склонялся и раньше, мне это стало вдруг не интересно. В конце концов, несмотря на явную масштабность происходящего, на деле все оказалось довольно хипово и банально: переселение небольшой кучки людей на другую планету, какие-то стройки на Луне и Марсе, где тоже будут участвовать максимум десятки тысяч, а для всех остальных людей инопланетяне и начало космической эры человечества будет не более чем телевизионное реалити-шоу. Звенело, правда, где-то внутри сомнение, сливаясь в унисон с Костиными бреднями, что это довольно забавное совпадение: как только появились под Парижем чары, исчез Женя с Ирой, мой работодатель и работа у сотрудников ФСО. Но оно лишь придавало уверенности в нежелании ввязываться в подобные авантюры.

К утру мы изрядно набрались, наши голоса были сорваны, глаза слипались, а границы стёрты. Где-то в пять утра, когда уже начало светать, мы спели пару песен под гитару и пожалев, что нельзя заказать пиццу, стали ее делать сами. Я смутно помню эту часть ночи, только к шести мы с Антоном остались вдвоём на ногах, поэтому вышли курить на балкон.

– Странно, – протянул он, щурясь на разгорающийся восход. Их дом был ближе всех к МКАДу на районе, и отсюда открывался прекрасный вид на залитое утренним солнцем Подмосковье.

– Что странно? – он слишком долго молчал и мне пришлось задать уточняющий вопрос.