Солнечный ветер (СИ)

Что бы ни происходило вокруг. У нее на голове сияет корона. И каждый оказавшийся рядом человек — ее подданный, которого королева обязана защищать.

И не наоборот.

Когда блюдо опустело, Май с удовлетворением вздохнул и — не иначе, как по старой привычке — вытер ладони о штаны. Элея сделала вид, будто не заметила этого.

— Они думают, мы — их марионетки… — пробормотал скрипач, забавляясь с кинжалом. Острое лезвие неуловимо мелькало между ловких пальцев. — Ну ладно. Поглядим, кто кого обыграет, — выражение лица у Мая при этом было очень недоброе. Элея не хотела бы оказаться на месте тех, кому этот гайсы решил отомстить. — Пойду я, Ваше Высочество. Поузнаю, где они Патрика заперли. Да и как его оттуда вытащить.

— Стоит ли… — насторожилась Элея. — Я бы не хотела сердить хозяев этого места.

Май не сдержался — фыркнул досадливо.

— Неужели вы всерьез полагаете, что они дадут вам шанс забрать Пата? — глаза его яростно сверкнули. — Неужели вы поверили этому ублюдку?

— Да… — прошептала она едва слышно.

— Ну и зря! — Май все-таки забыл рядом с кем сидит. Да Элею это, сказать по чести, давно уже не смущало. Ей нравился этот парень с его потаенной дерзостью и еще глубже потаенной болью. Нравилась его честность и прямота. И музыка, которая рождалась из-под пальцев скрипача…

— Сыграй мне… — тихо попросила она, желая окончить неприятный разговор. И Май со вздохом разжал стиснутые в приступе гнева кулаки. Опомнился. Смутился.

Он ушел в тот угол комнаты, где свалил в кучу походные мешки. Некоторое время возился там, доставая инструмент из плотного чехла. Элея прикрыла глаза в ожидании.

А музыка родилась незаметно, тихо, как шепот… И заструилась, потекла, создавая в голове десятки образов. Она была как дыхание — естественна и бесконечна. Скрипка рассказывала о скитаниях и встречах, о надеждах и сомнениях, о любви и расставаниях… И границы комнаты таяли, ее мрак терял свою силу, он уже не давил, не лишал желания жить…

Когда музыка смолкла, Элея обнаружила, что Май стоит совсем рядом. Во время игры он тоже закрыл глаза и теперь, опустив смычок, щурился на яркий свет из камина.

— Спасибо, — промолвила Элея. — Ты… ты зря думаешь, будто Патрику повезло больше, — она осторожно пыталась подыскать слова. — Боги одарили тебя таким богатством, которое никто и никогда не сможет отнять. Твоя музыка… это чудо, Май. И почему-то мне кажется, что ты, играя, счастлив не меньше тех, кто слушает тебя. Счастлив каждый раз…

Май тихонько рассмеялся.

— Это так, — ответил он. — Вот только иногда я очень боюсь все же лишиться этого единственного моего богатства… С детства я вижу во сне ужасный кошмар о том, как лишаюсь возможности играть… Иногда мне снится, что мои руки поразила проказа и пальцы покрылись язвами. Иногда — что я попал в застенки к палачу, который хочет раздробить мои ладони. А чаще всего в этих снах просто смотрю на свои руки и понимаю — они не мои руки, они кривые, бездарные или вовсе лишены пальцев. Всякий раз просыпаюсь от страха и едва не плачу от благодарности, что все это — только сон.

— Пат рассказывал мне о таких снах, — вспомнила Элея. — Ему хорошо знаком твой страх.

— Ну да… Он говорил, что любит жонглировать…

'Говорил! — расстроилась Элея. — Только говорил… а раньше просто жонглировал'

— Вот только зря вы верите этому колдуну, — упрямо сказал вдруг Май. — С вашего позволения я бы все-таки разведал тут, что к чему… Я буду осторожен, — заверил он Элею. — И делать ничего не стану. Просто хочу понять, где мы и чего нам стоит ждать. Разве вы сами не хотите узнать, куда они Патрика засунули?

Элея хотела, конечно. Хотела так сильно, что и спорить не стала. Только попросила еще раз на — всякий случай — не лезть на рожон.

И Май ушел.

Оставшись одна, Элея наконец осмотрелась. Комната, куда привел ее скрипач, не выглядела заброшенной. Не было залежей пыли, и такого характерного для покинутых домов запаха сырости и пустоты. Здесь кто-то жил не так давно. Наверное, Май и спрашивал у кухарок именно о таких покоях, не заросших паутиной и плесенью. А может и нет. Кто ж его знает, этого гайсы?..

Кровать полностью находилась в алькове, который был отделен от комнаты плотным балдахином — для сохранения тепла. И это показалось Элее весьма разумным. Крепость, построенная внутри горы, никогда не знала солнечного света, ее обогревали только камины. Страшно подумать, сколько нужно дров, чтобы холод не сковал этот каменный чертог… Принцесса придвинулась ближе к огню, плясавшему за витой решеткой очага, и протянула озябшие ладони к горячим языкам.

Все равно это место было чужим. Враждебным.

'Пат… где же ты? Ну правда, где?

Время обещало тянуться бесконечно.