Солнечный ветер (СИ)

Кроме успехов учебных, были ещё и любовные. И вот тут Дженсен терялся в догадках. Он любил наблюдать за Джаредом со стороны, и порой было просто не оторвать глаз от того, как естественно и вдумчиво Падалеки отбивался от заигрываний поклонников, положивших на него глаз. А таких было немало как среди его однокурсников и курсантов среднего звена, так и среди старшекурсников. Он изящно уклонялся даже от любовных сетей Бруни, оставаясь для нее только другом. Откуда в Падалеки, который был ещё так непозволительно молод, столько такта и опыта, чтобы отказать и никого при этом не обидеть? Казалось, что за его плечами как минимум две прожитые жизни.

Дженсена многое в нём бесило.

Во-первых, Джаред - отличник и ходячая энциклопедия.

Во-вторых, он пилот от Бога. Парень родился со штурвалом в руках, не иначе. Казалось, что у него внутри есть все необходимые приборы и летать он может без стального каркаса «манты», лишь махая руками.

В-третьих, за год обучения Джаред сдал экстерном ещё и третий семестр (а ведь это второй курс), включавший довольно-таки сложные предметы и пилотирование. Он единственный из «желторотиков», кто с самого начала получил допуск самостоятельно водить «горностай» и «манту» в паре с Инструктором. Это неслыханно для первокурсника!

В-четвёртых, чёртовые загадки, которые его окружали. Все курсанты - люди как люди, имели дом, семью, домашний адрес и ещё кучу разных данных, и всё это без проблем можно было отыскать в Глобальной Статистике учёта землян.  А вот информации о Джареде и его корнях Дженсен в базе не нашёл, кроме даты, места рождения и полного имени, хотя «желторотик» точно не сирота, на сирот был заведён  отдельный список.

Джаред Тристан Падалеки, место рождения - Сан-Антонио, штат Техас, Объединённой Америки****, 19 июля …82 года. Всего-то на четыре года младше Эклза, да и почти земляки. Дженсен даже послал запрос в Сан-Антонио, желая разыскать его семью, и получил неожиданный ответ: Падалеки в этом городе и его окрестностях никогда не проживали. Дальнейшие запросы приходили с пометкой «Доступ закрыт».

В-пятых, к Джареду регулярно наведывались функционеры из Бюро. Точнее, не только к нему. Они проводили лекции, семинары и участвовали в комиссиях при сдаче экзаменов, но после занятий обязательно проводили в обществе Джареда некоторое время. Чем мог заинтересовать организацию такого высокого ранга этот неопытный щенок, Эклз не понимал. И никто не был в курсе, разве что Директор Питерман; все бумаги на курсантов собирались в его личной базе, доступа к которой не было ни у кого. И спрашивать бесполезно.

В-шестых, чёртов Джаред выше, и этот факт был самым возмутительным из вышеперечисленного!

При таком раскладе не могло быть и речи о какой-либо дружбе между ними.

Однако... Что-то происходило. Это «что-то» заставляло их интересоваться друг другом за спинами своих друзей и в тайне просматривать базы данных, пытаясь взломать пароли. Это «что-то» бурлило в крови, гнало адреналин по венам, отчего они исподтишка наблюдали и изучали реакцию соперника по глазам и жестам. Ожидали реакции на очередную победу или провал. Это «что-то» затягивало их в омут соперничества с головой, где, что ни день, то борьба, и не на жизнь, а на смерть.

Бруни продолжала общение с Джаредом, впервые за четыре года изменяя самой себе, и на все попытки Эклза узнать, почему вдруг именно этот выскочка, она просто отвечала: «Он умеет слушать». И всё. Женщин иногда очень трудно понять и ещё труднее понять логику их поступков.

Однако, если с Бруни было более-менее всё понятно, для Дженсена все же оставалось загадкой, что же привлекало в Джареде самодостаточных «орлов» и прогрессирующих  «альбатросов». Падалеки был своим для всех. Его уважали Учителя и Наставники. Его обожали девушки, хотя в процентном отношении это далеко не показатель. «Слабого пола» было всего сто семнадцать душ на тысячу парней. Но факт абсолютной симпатии гламурной тусовки именно к Джареду уже бросался  в глаза. И тем не менее, постоянный партнёр у Падалеки так и не появился, это Эклз знал точно. Хотя его очень напрягал рыжий Баризи, ставший тенью Джареда. Дженсен не верил, что между ними что-то есть, иначе бы он это почувствовал. Всё, что касалось Падалеки, так или иначе его затрагивало на каком-то ментальном уровне. И этому не было никакого логичного объяснения, ведь они не родственники. И Дженсен готов был голову откусить всякому, кто допускал мысль о том, что причиной этого безумия была безнадёжная любовь «орла» к «желторотику».