Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки

Встала, и, пошатываясь, двинулась по берегу, осматривая не своё, неправильное тело, постепенно выступающее из воды. Руки: загорелые, мускулистые, с жёсткими мозолями на ладонях. Кошмар! Таких мозолей у меня отродясь не было. Безобразно торчат бицепсы. Грудь какая-то неправильная, впрочем, об этом уже было. Живот в отвратительных «кубиках». Талия тонкая, и это хорошо. Ниже – непонятно, поскольку скрыто линялыми когда-то синими, семейными трусами. Ниже трусов открылись ноги. Тоже неправильные: слишком мускулистые… Это тело культуристки, или как их там нынче? бодибилдерши? Ступни правильные – изящные, примерно тридцать шестого размера.

– Я сейчас, – пискнула девочка – только купальник выжму!

«Могла бы и тут выжиматься, а впрочем, у каждого свои тараканы, пойду и я за кусты, выжму свои кошмарные трусы. Кстати, интересно, почему девочка в купальнике, я просто в трусах? Стаскиваю с себя это безобразие… И… Что это? Между ног висит то, чего быть категорически не должно! И довольно крупное!» – едва до меня дошло, что за неправильности в моём теле, глазах снова помутилось, и я увидела стремительно приближающуюся землю.

По лицу течет. Ну понятно, будет течь, если на лицо выжимают синие сатиновые трусы. Мои же собственные.

– Ты кто?

– Я? Твоя сестра, Лена.

– А я кто?

– Мой брат, Юра Бобров.

– Брат?

– Да.

– Я?

– Ты.

– Твой?

– А чей ещё?

– Бобров?

– Юрка, кончай придуриваться! Ой, а может ты и не придуриваешься, вон какая шишка на голове растёт. Это ты под водой обо что-то треснулся. Дай-ка я тебе мокрую тряпку приложу.

Мокрые трусы пристроились на лбу.

– А что со мной?

– Что-что! Пришли купаться, ты нырнул, смотрю, как будто на что-то наткнулся и стал набок валиться. Я тебя быстренько на берег потащила, сделала искусственное дыхание. А потом ты в обморок упал. Просто так, ни обо что не бился

– Знаешь, я, кажется, накупался. Может, пойдём домой?

– А может, немного полежишь?

– Нет, всё-таки пойдём, вот только ополоснусь, а то весь в земле и траве.

Потом был долгий путь домой по раскалённым пустынным улицам. Лена заботливо поддерживала пострадавшего меня под локоток, а дома уложила на прохладной веранде и упорхнула. Вернулась через несколько минут, а за ней вошла симпатичная женщина лет тридцати, одетая по моде 70-х годов.

– Юрка, нам повезло, я встретила Аллу Игоревну, она как раз мимо нашего дома шла!

– Ну-ка, Юрик – весело сказала женщина, присаживаясь на принесённый Леной стул – рассказывай, что ты на этот раз учинил.

– А-кха-кха…

– Невнятно, но вполне понятно – улыбнулась женщина – а что я услышу от Ленуськи?

– Мы, Алла Игоревна, пошли купаться, Юрка стал нырять, и видимо обо что-то ударился головой. Вон на лбу шишка выросла, видите? Я нырнула и его вытащила. Правда он мне очень помогал, я бы одна не управилась.

– Воды он много наглотался?

– Ужас как много! Я его, как Анатолий Владимирович учил, положила животом на коленку, и стала хлопать ладошкой по спине. Так из Юрки целое море вылилось. Я и не знала, что в мальчишку столько воды может влезть. Там ямка была, как наша кастрюля, так её почти полную налилось.

– Ну-ка принеси кастрюлю – усмехнулась Алла Игоревна, вглядываясь в зрачки болящего – посмотрим каков объём желудка у нынешних парней.

Пока Лена бегала за кастрюлей, Алла Игоревна осмотрела шишку на голове и заставила следить за молоточком, а потом, усадив на стул, постучал молоточком по суставам. Результат обследования её видимо успокоил.

– Ого! – сказала она, глянув на кастрюлю, принесённую Леной – литра два с половиной, не меньше. Неси её обратно, Леночка. Да, захвати бумагу и карандаш, я тебе продиктую рекомендации.

Вскоре Алла Игоревна ушла.

***

– Юрик, как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, Ленусик – осторожно ответила я – знаешь, я, кажется, всё забыл.

– То есть, всё-всё?

– Угу. Я даже не помню кто я такой, кто ты и кто наши родители. И даже какой сейчас год, месяц и число.

– Ух ты! А не врёшь?

– Ни капли.

– Значит у тебя самая настоящая амнезия? Как у этого, в книжке?

– Амнезия – автоматически поправила я – вот только боюсь, что если я об этом скажу взрослым, то меня заберут в больницу.

– Это точно. – опечалилась Лена – А давай я тебе всё-всё расскажу, а потом ты и сам всё вспомнишь?

– Ну давай.

Лена быстренько притащила кучу фотоальбомов, и принялась рассказывать:

– Вот смотри, это папа и мама…

И тут произошло небольшое чудо, ну, по сравнению с оживлением, так и вовсе микроскопическое: увидев фотографии, я вдруг поняла, что все эти люди мне прекрасно известны, правда, я их узнаю лет через десять. И фотографии мне уже не раз показывали. В смысле, покажут. Потом.