Солнечный зайчик

Закрываю за удивительным гостем дверь, какое-то время оторопело стою на месте. Потом надеваю на Пушика шлейку и в глубокой задумчивости веду его на прогулку.

Джосс приходит ко мне явно в приподнятом настроении. На лице вечерний макияж, в одной руке новая сумка из ржаво-коричневой кожи, в другой – «Вог». Ничего не понимаю.

– У тебя что, перемены к лучшему? Неужели снова помирилась с Эриком?

Джосс обиженно фыркает.

– Вот еще! Просто отменили вечеринку, на которую Элли собиралась чуть не целый месяц. Она в трансе, решила вообще никуда не ходить. Я оставила с ней Долли и выпросила на вечер сумку. – Крутит передо мной сестриной вещью, бросает ее на диван, журнал кладет на столик и плюхается в кресло. – А ты чего? Так и пойдешь к Стивену? – Смеется.

Я в домашних трикотажных брюках и в футболке Генри, брата. Она вполне нормального вида, но ему стала мала, а мне, конечно, великовата, так что на улицу я в ней не выхожу.

– Кофе будешь? – спрашиваю у Джосс, не отвечая на ее вопрос.

– Ага. – Она кладет руки на подлокотники и с довольным видом откидывается на спинку.

Как мало ей нужно для счастья! Свободный вечер и подделка под «Гуччи»! Задумываюсь, счастлива ли я и чего мне не хватает. Ответить сложно, особенно теперь, когда все будто перевернулось вверх дном и стало неясно, кто друг, кто враг.

– Чего ты не собираешься? – спрашивает Джосс. – Или как всегда – накрасишься за три минуты?

– Сегодня я, наверное, посижу дома, – бормочу я, насыпая в кофеварку молотый кофе.

– Чего?! – Джосс резко наклоняется вперед. – Ты случайно не заболела?

– Вроде бы нет. Но страшно устала, хочу отдохнуть. – Я, конечно, хитрю. На самом-то деле мне не хочется ехать к Стивену лишь из-за Грегори. Забавно, теперь вспоминая о нем, я зову его только по имени. И случилось это само собой, наверное после того, как он представился Пушику.

Проблема в том, что я и вообразить себе не могу, как после сегодняшнего войду в барный зал. Как себя вести? Подойти к Грегори и спросить: что новенького? Не обдаст ли он меня обычным холодом? Пожелает ли разговаривать со мной там, у всех на виду? Я мучилась этими вопросами с той самой минуты, как мы расстались, и решила вообще не показываться вечером в баре.

Лицо Джосс становится подозрительным.

– Как-то странно. – Похоже, она делает некие выводы и строит немыслимые предположения. – Послушай, а…

Я нутром чую, что подруга поинтересуется, не завязались ли у нас отношения с Грегори, и, не желая до поры до времени обсуждать его с ней и вообще рассказывать что бы то ни было, поспешно перебиваю ее:

– Джосс, умоляю, не надо меня ни о чем расспрашивать! Говорю же: я страшно устала, хочу покоя, тишины. – Впиваюсь в нее взглядом, стараясь передать телепатически, что слова «Колберт» и «Гнус» сегодня произносить запрещено.

Джосс понимает – не зря мы дружим всю жизнь.

– Ладно, отдыхай. Тогда мне, может, уйти?

– А кофе?

Джосс поводит плечом.

– Кофе, пожалуй, выпью.

Через четверть часа она спешит в общество себе подобных – тех, кому без шума, улыбок и веселья этим вечером будет не мил весь свет. Я остаюсь одна, беру со столика забытый подругой журнал и смотрю рассеянным взглядом на улыбающихся с глянцевых страниц моделей в стильных нарядах. Вообще-то я не любительница женских модных журналов. Многие из них отдают недалекостью, а то и поражают откровенной глупостью. Сейчас их обложки пестрят заголовками типа: «Сбрось к отпуску все лишнее!» Смех, да и только! Неужто бедные женщины, регулярно выкладывающие за подобную ерунду деньги, не понимают, что это совершенно невозможно – за месяц-другой превратиться из пышки в тростинку? Впрочем, «Вог» в сравнении с остальным глянцем вполне приличный журнал. И язык хорош, и статьи есть презанятные, и нет этой нездоровой зацикленности на разводах и изменах. Только сегодня мне не до чтения. Откладываю пропахший ароматом рекламируемых духов журнал в сторону и снова погружаюсь в мысли.

Как все пройдет? Не закончится ли шутка завтра, когда мы с Пушиком будем в полной готовности ждать, но за нами никто не приедет? Не опасно ли уезжать со столь непредсказуемым парнем в неизвестном направлении? Грудь холодит страх. Задумываюсь, не мудрее ли поведать обо всем подруге, но тут понимаю, что, приключись какое-нибудь несчастье, она просто не сможет помочь, не сумеет вовремя сориентироваться. Страх разрастается с каждым мгновением. Не могу успокоиться, даже когда ко мне запрыгивает Пуш и просит погладить ему мордочку.

– Непременно надо подстраховаться! – говорю тишине. – Но как?

Вдруг в голову приходит Генри, и на сердце становится легче. Он старше меня на пять лет, а второй брат, Руби, – на семь. С Руби мы совсем разные и никогда не были особенно близки, а с Генри – большие друзья, хоть и видимся теперь из-за его страшной занятости весьма и весьма редко.

Беру трубку и, не продумывая, что говорить, тотчас набираю номер:

– Приветик! – весело отвечает брат. Он у нас такой – всегда бодр, готов пошутить и полон сил, как бы ни устал, чем бы ни занимался.