Солнца нет

Я шёл вперёд, не оборачиваясь, стараясь не обращать внимания на его вопли, ступал всё ускоряя шаг. Журналюга следовал за мной, не отставая, я стремился не замечать его.

– Ты что? Такой обиженный, да? А не трут ли тебе случайно карман бабки, которые ты так шустро заграбастал? – съязвил Меньшиков.

Как мне захотелось тут же швырнуть контракт в морду, этому подонку, но нет... Я взял себя в руки: так поступать нельзя, потому что я его заработал ценой собственных страданий.

– Эти деньги, сука, цена моих мучений, ты к ним никого отношения не имеешь! – заявил я.

– Ну, ясно. Ты жертва у нас, а другие дерьмо собачье, я тебя понял, – сказал Евгений злобно.

– Отвали от меня, Чума проклятая, – крикнул я, развернувшись. Меньшиков схватил меня за грудки, здоровый гад.

– Сволочь ты Лёня! Морду бы тебе набить скотине, но всё же друг ты мне, – проорал он.

– А ты мне – НЕТ, понял!

– А ну и х...й с тобой! – залепил Меньшиков, грубо отшвырнув меня в сторону.

Я пошёл прочь, а мой пофигист-товарищ крикнув вслед ещё пару ругательств, вернулся на студию.

* * *

Быстро забрав портфель, Меньшиков сел в свою машину и всю дорогу до дома, как чёрт, злился на Леонида, отчего рулевому колесу иногда доставалось. Пока, наконец, оказавшись в родных стенах, он расслабился. Налил вина, включил проигрыватель компакт-дисков, зарядил музыку «ДДТ» с любимой песней «Контрреволюция», и приятная мелодия растворила его злобу. Евгений успокаивался лёжа на диване, потягивая вино, стараясь забыть произошедший инцидент. Он по нескольку раз подряд переслушивал эту песню.

* * *

Заметно опьяневший мужчина пошатывающейся походкой подошёл к барной стойке.

– Мне д-двойной мартини, – заказал он сбившимся голосом и, получив заказ, той же нетвёрдой походкой направился к своему месту. Держа в руке бокал, Меньшиков споткнулся о коварную бутылку из-под водки, неизвестно откуда взявшуюся. Упал. Но выпивку не разлил, ни капли, гордо выставив бокал с мартини над собой. Матерясь, приподнялся и плюхнулся на стул. Евгений в очередной раз осмотрел пристальным взором танцевальную площадку развлекательного центра, где отрывалась молодёжь, в частности, девушки.

«Вот, суки! Кто-то из вас мне, наверно, пузырь подкинул. Замести бы вас всех сейчас, да в морозилку запихнуть, я бы посмотрел, как бы вы там танцевали?!», – коварно проворчал в душе Меньшиков.

За спиной у него, в соседнем зале, загоняли бильярдные шары.

Его мутноватый взгляд пополз по широкой стене, критично оценивая вывешенные репродукции Малевича «Супрематизм», Кандинского «Композиция №20», Миро «Собака, лающая на луну» и так далее.

– Ну и дерьмо, – сделал вывод Евгений. – Каким образом эта гадость умудрилась записаться в мировые шедевры? Смотреть противно, а стоит миллионы, – его мысли в слух перенеслись в другое русло. И хотя, он не хотел, чтобы они посещали его, тяжёлые думы всё равно бесцеремонно взломали душу. Дело в том, что Меньшиков после ссоры с Алексеем, едва не поседевшим, чувствовал неукротимое присутствие вины. Он сам до конца не желал верить в это, но рассвирепевшая совесть вынудила пофигиста признать очевидное.

«И чего он на меня взъелся? Ну, ладно, немного не рассчитал затею, перегнул малость палку, подумаешь? Да он мне должен быть благодарен, а не руки распускать! Конечно, натерпелся, возможно, чуть нервный срыв не схлопотал, зато книгу издаст, а-то ходил бы себе как дурак, деньги клянчил... На самом деле, я не виноват. Я НЕ ВИНОВАТ», – успокоил сам себя пьяный журналист, БАХ! Опрокинулся его стол. Под ногами валялся упавший цыган. Меньшиков невозмутимо закурил сигарету, смотря на разлившуюся выпивку и пытавшегося подняться незнакомца.

– С мягкой посадкой тебя, куришь? – предложил сигарету Меньшиков.

Роев, не обращая внимания на слова сидящего пьяного мужика, приподнимался, не отрывая глаз от подошедших обидчиков. Евгений тоже обратил внимание на подоспевших бритоголовых бугаёв с разноцветными футболками: белой и чёрной.

– Ребята, я милостыню не подаю, – ляпнул репортёр.

Один из близнецов тупо отреагировал:

– Чего?

– Чего-чего, – промямлил Меньшиков и добавил на свою голову. – Знаете, что парни, если ваши головы соединить, то получится классная жопа!

Осмыслив сказанное, верзила в чёрной футболке, тюкнул кулаком по голове острослова, тот сполз со стула.

– Ну что жмурик, теперь с тобой разберёмся? Пойдём, подышим? – позвал кусок мускулов в белой майке. И не дожидаясь ответа, они схватили Роева за шиворот и потащили к выходу. Все зрители мысленно жалели невезучего цыгана, которого выволокли на улицу, сразу принявшись лупить.

Меньшиков очнулся оттого, что кто-то ему отвешивал пощёчины, он недовольно простонал, приоткрыл глаз, перед ним возникла мутная картина с хмурой физиономией охранника, говоривший: «Чего разлёгся, обезьяна?» Рядом с ним сердито ворчала официантка. Евгений не обращая на них внимания, поднялся с пола. Он отошёл в сторону и взявшись за ноющий затылок, высказал про себя: «Вот уроды!»

Закурил.