Солнца трех миров

Я срубил подходящее деревце и сделал из него для наших топоров новые топорища, вдвое длиннее старых, чтоб размах был больше. Девчонки, двигаясь на последних оборотах, помогали Машке развешивать над костром недосушенные днем грибы и рыбу. Валера, учтя опыт дня, нарубил тонкого бамбука и связал его лианами в пучки, чтобы бросать их под колеса у больших корней, поддающихся переезду. Потом пучки можно было быстро грузить на верхние багажники уазика и «Хаммера» и довозить до следующего корня. Вася прикинул, сколько мы истратили горючего и сколько осталось, и сказал, что пройдем мы еще максимум сорок километров. После чего он совсем скис, лег под деревом и больше не вставал. Сперва мы его жалели, но вскоре выбились из сил точно так же, нам стало жаль самих себя, и чтобы заглушить это чувство, все дружно принялись над Васей издеваться.

– Вот оно как – иметь лишний вес, – едко заметила Даша.

– Да, много есть – вредно для здоровья, – отозвалась Таня.

– Завтра урежем ему паек наполовину, – сказал я.

– Лучше совсем, – буркнул Валера.

– Правильно, пусть компенсирует резервами, – поддержал Лысый. – А когда у нас кончатся припасы, съедим Васю первым. В нем еще много чего останется.

– Я из него такой супешник сварю – премию мне дадите, – пообещала Машка.

Вася страдальчески морщился, затыкал уши, но вскоре не выдержал. С кряхтеньем поднявшись, он принялся помогать Лысому, решившему снять с машин водительские двери, чтоб не приходилось их открывать и закрывать.

К ночи мы вымотались окончательно, поужинали, едва попадая ложками в рот, и завалились в палатку, оставив на часах несгибаемую Машку Ситуацию. Через пару часов она безжалостно растолкала меня. Отдежурив свои два часа, я растолкал Лысого, а чуть позже нас всех разбудил жуткий далекий рев. Несмотря на то, что он был не слишком громким, мы услышали его сквозь сон и усталость, моментально почувствовали себя добычей и выскочили из палатки, сталкиваясь друг с другом в темноте. Лысый стоял с «Вепрем» наперевес у потухшего костра, в котором рдели угли. Рев повторился. Он шел со стороны обрыва, от нашего первого лагеря, и в нем было столько первобытной ярости, что я невольно вздрогнул. Таня заметалась, инстинктивно пытаясь прижаться одновременно ко мне и Валере, а так как мы стояли друг от друга в двух метрах, у нее ничего не получилось. Наконец она выбрала Валеру, а у меня в объятьях каким-то чудом оказалась Даша, хотя я, вроде, с места не сходил и не шевелил руками. Лысый опустил карабин и сказал с облегчением: «Это далеко». Рев опять повторился, но слабее и откуда-то слева. Потом опять – еще дальше.

– Уходит, – сказал Валера.

Машка пробормотала: «Большой кто-то. Очень большой», – и тут же улеглась на свой полиэтилен досыпать. Даша вытащила голову у меня из подмышки, повертела ею, и обнаружив, что все на месте, а не попрятались по кустам, быстренько со мной распуталась и отступила на шаг в сторону, как будто ничего не было. Лысый на нее глянул, усмехнулся и сказал мне заговорщическим тоном:

– Слушай, Серега, может, я зря там надпись о нашем маршруте вырезал? Вдруг местные читать умеют? Вот этот сейчас как расскажет всем, как они припрутся сюда толпой!..

Таня задергалась от нервного смеха, и Валере пришлось долго ее трясти, прежде чем она остановилась.

– Ой, а сам-то! – с вызовом сказала Даша Лысому. – Ты-то как со своим ружьишком собирался обороняться от того, кто там ревел?

– Он хоть обороняться хотел, а не изображал страуса, – сказал я. – Да ты не дрейфь, Дашутка, по-русски этот ревун точно читать не умеет, если местный. Зато на посту теперь никто не заснет, можно не проверять.

– А кто когда спал? – спросил Вася.

– Да ты носом клевал в прошлую ночь, когда я тебя сменять пришел!

– Я не клевал!

– Еще как клевал. А теперь не будешь. Потому что ты у нас самый толстый и вкусный, а такие зевать не должны. Если свои не съедят, то чужие доберутся.

– А ну вас! – махнул рукой Вася и полез в палатку. – Тут дела серьезные, а они – ржать! Вот действительно придет сюда ваш местный, не до смеха будет.

Глава 3

Утром мы встали с немалым трудом, однако постепенно разработались и довольно бодро продвинулись на километр с лишним. Запасы воды расходовались куда быстрей, чем я предполагал, но после обеда начался сильнейший ливень. Машка мигом расстелила на земле свой полиэтилен, Вася с Валерой раскатали палатку. Остальные повыбрасывали из машин все, что могло намокнуть, и нам удалось собрать около семи литров воды, которую тут же процедили, прокипятили и слили в одну из освободившихся канистр. Лысый обнаружил упавшее дерево с дуплом, повернутым вверх, и мы начерпали оттуда еще пол-литра. Вся остальная дождевая вода мгновенно впиталась в лесную подстилку, не считая того, что продолжало капать с листьев.

– Тут настоящий потоп нужен, чтобы хоть временно ручьи потекли, – сказал Валера.

– Все равно вода от ливней куда-то стекает, – сказала Даша. – Рано или поздно найдем ручей, реку или сенот.

– Лучше рано… А что такое сенот?

– Естественный колодец в земле. Только найти такие колодцы трудно, если не знаешь, где они.