Солнца трех миров (СИ)

Проехав еще несколько километров, мы бросили машины, пошли пешком и уже ближе к вечеру наткнулись на стоянку Эрава. Здесь большеногий отдохнул, перекусил и двинулся дальше.

- Вынослив, чертяка, - заметил Лысый. - Решил до темноты идти. А потом, поди, засядет где-нибудь в кустах, хорошенько перед этим запутав следы.

- Тогда надо найти его пока не стемнело, - сказал Эпштейн.

- Глядите-ка! - воскликнул Витя.

Все бросились к нему. У его ног на песке отчетливо виднелся отпечаток - похоже, здесь Эрав свалил с себя рюкзак с флягами и консервами. Это мы уже видели. Но Витя указывал на другой отпечаток - рядом, не такой заметный. От винтовки с подствольным гранатометом.

- Готов поставить что хочешь - у него не одни фляги в рюкзаке, - сказал я.

- Молодец, что скажешь, - буркнул Лысый. - А мне было показалось, что винтовки ему не понравились.

- Может, он просто хотел, чтоб мы так думали, - сказала Даша.

- Пошли дальше? - предложила Машка.

- Пошли...

В километре от стоянки в пустыне валялись четыре дохлых ящера, искромсанных пулями. От пятого остался лишь хвост - мы долго гадали, где остальное, пока не сообразили, что остальное убежало. Без этого хвоста, который оторвало взрывом гранаты.

- Ай да Эравчик! - восхитилась Таня. - Будем продолжать набиваться ему в провожатые - или уж пусть сам до хоула идет?

- И что он на Гилее учинит, когда дойдет? - призадумался Эпштейн. - Сколько он утащил с заставы патронов и гранат? Как хочет их использовать?

- Неважно, - сказала Инга. - Главное, что он знает дорогу сюда. Если решит мстить коху, ничто не помешает ему вооружить винтовками всех большеногих и устроить крысолюдям образцовый геноцид. Во имя восстановления справедливости и возвращения исконных земель большеногих на нижней равнине... Эраву достаточно сказать своим, что время обещанной Лестрой войны уже пришло, а чудо-оружие - ее дар любимому народу.

- Тогда все же надо его догнать, - сказал Витя. - Мы его с собой потащили, мы эту сказку про будущую войну сочинили, наша будет вина.

- Ладно тебе, - сказала Инга. - Идея с войной была конкретно моя.

- Какая разница, - остановил их я. - Всех последствий интеграции миров мы не предотвратим и даже представить не сумеем. Варианты бесконечны, и поголовное истребление крысолюдей большеногими - не самый плохой сценарий. Для действительно плохого достаточно любого сумасшедшего вояки с Земли, попавшего через хоулы на Гилею и сюда. Вы только представьте, как он оснащает оружием рептилоидов великих, непобедимых, бешено плодящихся коху, а потом посылает их армии на завоевание Вселенной через сеть хоулов, - и Эрав перестанет вас волновать. Он, может, и не собирается ничего плохого делать. Одного бойца с винтовкой достаточно для того, чтобы держать под контролем канатную дорогу на верхнюю равнину. А если Эрав догадался две или три винтовки с собой прихватить, то он обеспечит большеногим военный паритет с крысолюдьми и такие гарантии мира, с которыми никакие заветы не сравнятся. Поймите: как бы мы ни напортачили на Гилее - это уже не важно. То есть станет неважно, как только хоулов станет больше. Кто знает, какие планеты с какими они свяжут? Самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, - это предельно вдохновиться Бориными идеями, как можно быстрей найти хоул на Землю и убедить там всех, что история закручивается нешуточная.

Окончив свою речь, я помолчал, ожидая возражений, но их не последовало. Все наконец поняли Эпштейна, в недавнем прошлом - кабинетного ученого, который нашел в себе силы целый год идти по джунглям Гилеи и не пожелал останавливаться даже после встречи с нами. Он, да еще, может быть, Инга - только они с самого начала понимали, сколько проблем обрушит интеграция миров на их обитателей. Мы до конца прочувствовали это лишь теперь.

- Возвращаемся к машинам, - сказал Лысый. - Чего тянуть.

В небе зловеще загрохотало - его медленно затягивали тучи. Как только мы дошли до квадроциклов, начался дождь. Пока доехали до заставы, он превратился в ливень.

- Что бы ни задумал Эрав, он сочтет это добрым знаком, - сказал я. - Подумает, будто Лестра послала дождь ему в путь.

- Хоть бы он захотел всего лишь оборонять канатную дорогу, - вздохнула Даша.