Солнце

Комната, если можно её так назвать, состояла из серебристо-серого света.

Этот свет не был светом, но блокировал каждую частицу настоящего живого света, который мог бы проникнуть в это пространство.

Посмотрев на него, почувствовав своим aleimi, я ощутила лёгкую тошноту и почувствовала себя как никогда одинокой. Это ощущалось как мёртвое пространство посреди созидания, место, которое пожирало свет, пожирало сердце, пожирало любовь.

Всё в нём напоминало мне о смерти.

Это походило на перманентное состояние разложения. Не такое разложение, которое было динамичным; это разложение никогда не двигалось, никогда не менялось, никогда не трансформировалось в нечто иное.

Оно просто оставалось тем, чем было — мёртвым, горьким, холодным.

Существа, которых я чувствовала там, тоже были подобны смерти.

Наполненные яростью из-за её отсутствия, из-за отсутствия, которое резонировало с ними, они ненавидели свою металлическую тюрьму. Зависть, мелочность, голод, садизм, безразличие затмили всё, что когда-то могло быть истинными чувствами. Скука, презрение, отвращение, неуемность, неудовлетворение оставили их одинокими, постоянно злыми, постоянно ненасытными.

Они ощущались как кости, иссохшие в пыль.

Они были убийцей с мёртвыми глазами, без чувств или сопереживания.

Я внезапно осознала, что они наблюдали за мной.

Как раз когда я подумала об этом, из похожего на дым воздуха сформировалось одно существо. Поначалу я не знала, то ли его субстанция появилась из серебристо-серого ящика, то ли его присутствие делало пространство таким. Ощущалось всё так, будто и то, и другое могло быть правдой.

Возможно, оно просто хотело, чтобы я чувствовала себя одинокой, отрезанной от солнца, Ревика и всех, кого я любила.

Я вспомнила, как Галейт однажды сделал это со мной много лет назад.

Я помнила, как он вытащил меня из света, пытаясь убедить, что света не существует, что я одна, что я уступаю в силе… что я никогда не смогу победить.

Я уже не была той маленькой девочкой.

Теперь я едва понимала, кем она была.

И какими бы ни были мотивы этого существа, мне честно было почти всё равно.

Высокий скелетообразный силуэт смотрел на меня от противоположной стены, не моргая жёлтыми глазами цвета мочи и сцепив руки перед грудью. Его осанка была слегка сгорбленной, и оно не меняло выражения, а наблюдало, как я осматриваю его пространство, словно дожидаясь, когда я привыкну к новому окружению или, может, как-то отреагирую.

Его тело казалось ещё более худым, чем его лицо; я представляла, как оно скукоживается и иссыхает под чёрным одеянием.

Это мог быть Менлим в его истинном обличье.

Это мог быть кто угодно из них… или никто из них.

Это могли быть все они, поскольку я подозревала, что все они были более-менее одинаковыми.

Опять-таки, это всего лишь ещё один костюм, ещё одна ложь, так что это не имело значения.

— Ты убиваешь его, — сказало существо, глядя на меня сквозь тот серый, мёртвый свет. — Ты убиваешь своего супруга.

Когда я не отреагировала, на губах существа заиграла лёгкая улыбка.

— Само собой, ты это понимаешь? — произнесло оно. — Он не такой как ты. Он не создан для того, чтобы направлять подобный свет. Ты убьёшь его прежде, чем это закончится.

Я всё ещё не могла заставить себя отреагировать. Или переживать из-за его слов.

— Тебе действительно всё равно, Высокочтимый Мост? — спросило существо.

Я продолжала смотреть на него.

Не было абсолютно никакого смысла связываться с этой штукой.

Его попытки напугать меня были примитивными, незрелыми. Оно не заботилось о Ревике. Ему плевать на него, на меня. Оно не понимало любовь или что-либо касаемо нас, так что оно пыталось действовать, исходя из того, что в прошлом сработало с другими людьми и видящими… давить на глубинные страхи нас всех, на чувство вины, на стыд, на ощущение недостойности, самобичевания и страха.

Это работало, потому что это напоминало зеркало, которое мы поднесли к своим лицам.

Но теперь я могла видеть сквозь зеркало.

Я видела существо, которое его держало, и оно ничего не знало о том, что говорило. Оно могло лишь имитировать. Оно могло лишь подражать без осмысления, топорно пытаясь задеть и причинить боль, подтолкнуть сделать то, что ему было от меня нужно.

Оно ничего не знало.

Оно ничего не понимало.

Так почему мне стоит утруждаться и говорить с ним?

— Пропусти нас, — сказало существо. — Пропусти нас, и мы позволим вам жить. Мы отзовём наши армии. Мы больше не станем убивать.

На сей раз я посмотрела на него. Конечно, не потому, что поверила… а потому что я реально снова говорила с ним. Оно пыталось вести со мной переговоры.

— Нет, — просто сказала я.

— Мы пробиваемся прямо сейчас, — сказало оно, глядя на меня. — Наши слуги прямо сейчас пробиваются сквозь красную землю. Мы убьём вас всех, если вы не поможете нам покинуть это место. Мы убьём каждого человека и видящего, чьё имя есть в том Списке…

Я рассмеялась, качая головой.

— Нет, вы этого не сделаете, — сказала я.

— Мы убьём многих… — прошипело существо.