Солнце для отшельницы(сборник)

Соня вспомнила, как отправила Чарльзу валентинку на 14 февраля, совсем невинную: веселые медвежата обменивались воздушными поцелуями и разноцветными шариками. Отправила без подписи, с одним инициалом, но с тайной надеждой, что он догадается. Хотя лучше бы… Соня и сама не знала, что лучше. В любом случае ей казалось, что он видит ее насквозь.

Летом, почти сразу после зачисления в докторантуру, они вместе отправились на биостанцию и принялись за работу. Чарльз познакомил новую сотрудницу с местом, объяснил план действий, и некоторое время всю работу они делали сообща, пока Соня не освоилась. Не прошло и месяца, как она поняла, что по уши влюблена в шефа.

Чарльз Дуглас не был женат, и, кажется, сердце его не было занято, что казалось удивительным при его галантности, великолепной внешности, красноречии – студентки восхищались им, сотрудницы обожали, дамы из начальства явно покровительствовали. Но он никогда явно не пользовался своими преимуществами и никому не давал надежд, что делало его еще привлекательнее для женской половины общества.

Соне нравилась учтивая сдержанность, с которой Чарльз обращался абсолютно со всеми. Трудно было вообразить, каким он будет с той, которую полюбит? Сравнивать ей было не с чем, поскольку она и сама до сих пор не пускалась в любовные авантюры, а любовь ей казалась именно авантюрой – опасным шагом, на который может решиться только самый отчаянный смельчак. Когда-нибудь и она решится на это, если найдется достойный объект.

Кажется, он нашелся… Только кто-то из двух должен сделать первый шаг, и Соня точно знала, что этот кто-то – не она.

Недотрога Соня единственная в своей группе еще не испытала радостей и горестей любви. Хотя постоянно думала об этом, мысленно воображая портрет своего избранника, которому ее жизнь будет посвящена вся, целиком, без остатка. Подруги, и прежде всего уютная пышная хохотушка Кэтрин, иной раз безобидно подтрунивали над ней, считая ее сдержанность результатом воспитания в суровых русских традициях. Но на самом деле причина была иной, куда проще и куда сложнее.

Воображаемый идеал не имел ни определенного возраста, ни конкретной внешности, ни значительного счета в банке. Но он был явно умным, серьезным, волевым, доб рым, порядочным и мужественным. Такой букет в комплекте еще не попадался.

В кафе она вдруг ясно поняла, что избранник должен выглядеть в точности таким, как Чарльз Дуглас: белоснежная рубашка с закатанными рукавами, светлые коротко стриженные волосы, резкие черты тщательно выбритого загорелого лица, светлые глаза, внимательно вглядывающиеся куда-то вглубь, в самую суть собеседника.

И удивительно подходила к этому облику чуть-чуть проявлявшаяся, лишь краями губ, улыбка, невольно нарушавшая общее впечатление невозмутимости индейца. Словно Чарльз боялся нарушить полуофициальный тон разговора неуместным проявлением симпатии.

Тем сильнее подействовал на девичье сердце этот скрытый знак.

Конечно, тогда она и мечтать не могла о каких-то проявлениях внимания с его стороны. Поначалу он был просто идеалом, образцом, примером того будущего избранника, которого она когда-нибудь найдет. Но дни шли за днями, недели за неделями, и уже через месяц Соня не сомневалась: Чарли – это Он, и никто другой ей не нужен.

И теплилась робкая надежда, что все это не напрасно, ведь он сам выбрал ее… Надо только немного подождать, надо только оправдать его доверие, осуществить надежды…

Увы, не все шло так гладко, как хотелось. Случались и недоразумения. Но Чарльз оставался неизменно сдержанным, терпеливым и даже выговоры за просчеты умел делать с церемонной учтивостью, больше утешая, чем выговаривая.

Может быть, потому так успешно и шло обучение сотрудницы? И не оставалось неприятного осадка на душе. Отношения их стали более простыми и непринужденными. Они сблизились, особенно после того случая, когда Соня оступилась на болоте. Кочка ушла под ногой, и девушка по пояс провалилась в холодную воду. Чарльз стоял вдалеке, измерял высоту затеса на осине. Он сразу бросился на помощь и, встав на колени, принялся вытягивать из бездны незадачливую сотрудницу, крепко обхватив ее обеими руками.

Соне хотелось, чтобы это длилось вечно… Она чуть не потеряла сознание – но не от страха: голова совершенно закружилась от счастья. А потом ее била жуткая дрожь, но не от холода. И она, как дурочка, улыбалась, когда он закутывал ее в свою куртку. А потом она шла до станции, опираясь на надежную руку Чарли, а ноги подгибались – но не от слабости. Хотелось просто упасть вместе в траву и лежать, не разжимая объятий, глядя на небо, до бесконечности.

Увы, лечь пришлось одной, и уже дома. Но зато Чарльз так нежно, так беспокойно, так заботливо ухаживал – и не уезжал до тех пор, пока совсем не уверился, что с нею все в порядке. И даже звонил пару раз.