Солнце - это еще не все

– Твой дядя не такой уж обыватель, каким ты его считаешь. Нет, нет, не возражай! Это я читаю на твоем лице всякий раз, как только речь заходит об искусстве. Но я не так безнадежен. Возможно, я не специалист, но я тоже кое в чем разбираюсь и у меня есть друзья-художники, которые полагают, что тебя может заинтересовать отделение современного искусства при новом университете.

– Какое это имеет ко мне отношение? – Иоганн даже не пытался скрыть раздражение в голосе.

– Самое непосредственное. Я рассчитываю с помощью этих друзей устроить тебя туда консультантом.

– Я недостаточно компетентен, чтобы кого-нибудь консультировать.

– Они не разберутся!

И стул водворился на прежнее место, так как миссис Шмидт поставила перед Карлом тарелку с солидной порцией ветчины и сосисок для утренней заправки.

– Как это ни странно, но имя твоего отца оказало тебе большую услугу. Бедный старина Иоганн! Вот уж не ожидал, что его слава дойдет до этих провинциалов.

– Ну и что я должен делать? – запальчиво ответил Иоганн, уязвленный словами дяди. – Рассказывать им, что мой отец подвергался преследованиям, что его полотна были вышвырнуты из картинных галерей Германии и лучшие уничтожены, а его самого насильно послали на войну, которую он осуждал?

– Все это давно позади, и не стоит ворошить прошлое. Да, твоему отцу действительно не повезло, и сейчас я об этом очень сожалею, по тогда ни я, ни другие члены нашей семьи не могли ему помочь. Твой отец был большим упрямцем. – Карл громко расхохотался. – Как бы гордилась твоя бедная мать, если бы узнала, что сегодня имя Иоганна Фишера открыло тебе путь к успеху в чужой стране. Имя твоего отца произвело большое впечатление на моих друзей, а когда я сказал, что ты тоже художник, это их очень заинтересовало.

– До отца мне далеко. И пишу я еще по-ученически.

Карл отмахнулся от этого возражения.

– Не имеет никакого значения.

– Прежде всего я должен сказать вам, что я решил изменить свое имя на Джон. Я не хочу спекулировать на славе моего отца.

– Идеализм и блажь! Впрочем, неплохая идея. Тебе будет легче войти в их среду, хотя теперь, когда каждый пятый в этой стране – иммигрант, австралийцы утрачивают свою британскую подозрительность к иностранным именам. Та работа, которую имеют в виду мои друзья…

– Вы же говорили, что я буду работать с вами!

– Да, но моя работа охватывает различные области, и я могу использовать твой талант, если ты будешь делать то, что нам нужно.

– Я приехал сюда делать то, что хочу я…

– Будем надеяться, что это одно и то же. Главное, что я могу определить тебя на должность.

– А я не хочу этой должности.

– Ты захочешь, когда я тебе все объясню.

Иоганн медленно потягивал кофе, недоумевая, какую цель преследует дядя. Уж он-то никогда не признает живопись достойным делом всей жизни. И Иоганн инстинктивно чувствовал, что за этим что-то кроется.

– Во-первых, жалованья ты получать не будешь, – продолжал фон Рендт. – Это нечто вроде почетной должности.

– А на что я буду жить?

– Пусть это тебя не беспокоит. Деньги найдутся. Меня считают достойным пенсии за, так сказать, заслуги перед родиной, и нам хватит ее на двоих. – Он сложил кончики пальцев. – «Неисповедимы пути господни», как бывало говорила бабушка, и, хотя я не верю в бога, мысль эта тем не менее верна. Видишь ли, мои друзья считают, что такой талантливый молодой человек, как ты, с прославленным именем, к тому же только что приехавший из Германии, может стать влиятельной фигурой.

– Как младший консультант?

– Ну, это лишь первый шаг к цели. Ты, наверное, мог бы неофициально вести какой-нибудь класс. Мне кажется, преподавать современную живопись совсем несложно. У тебя завяжутся контакты со студентами. Появятся друзья. За какие-то несколько недель ты успел подружиться с Лиз. А теперь расширяй круг своих знакомых, вступай в студенческие общества – словом, блесни, покажи, на что способен юноша из новой Германии. А поскольку ты приехал сюда совсем недавно, было бы очень неплохо, если бы ты рассказал им про ужасы, которые творятся в Восточной Германии. Ее тут что-то слишком хвалят. Расскажи им, что сделали коммунисты с нашей страной.

– Но я никогда не был в Восточной Германии.

– Это не имеет никакого значения! Если ты хочешь здесь чего-то добиться, то должен рассказывать о своих впечатлениях, даже если тебе придется кое-что придумать. Истина – первая жертва не только в горячей, но и в «холодной» войне. Все средства хороши для достижения нашей цели.

– Какой цели?

– Вернуть воссоединенную Германию в семью народов Европы, вернуть ее в Организацию Объединенных Наций, поставить во главе НАТО, восстановить ее могущество и престиж.

Фон Рендт улыбнулся, обнажив свои квадратные зубы.

– К счастью, ты унаследовал талант отца и можешь нам помочь в нашем благородном деле – борьбе с коммунистической пропагандой. Ведь мы вынуждены постоянно напоминать людям об истинном величии Германии, об ее вкладе в мировую культуру. Люди забыли, что мы всегда были величайшими…