Солнце и Луна (СИ)

Я сжалась на элегантной скамейке, чувствуя, что не могу больше сдерживать слезы. Когда-то я так же рыдала, случайно подслушав разговор Аделин со своей доверенной служанкой. Сама мысль, что мой отец способен изменять матушке, сводила с ума. Я всегда считала его образцом благородства и верности, верила, что на свете не было и не будет более крепкой семьи, чем наша, но иллюзия благополучия оказалась лишь иллюзией.

— Мы примчались к ним в замок, надеясь, что письмо окажется лишь злой шуткой, но при одном взгляде на девочку стало ясно, что от Артемия в ней ничего нет! — жестко продолжил Яман Парс. — Он наивно радовался, что ребенок похож на его мать, урожденную Ясногорову, но в глазах Танильдиз мы явно видели стыд и отчаяние. Она растоптала наше доброе имя, нашу честь, репутацию рода Рустемзаде, а заодно и уничтожила жизнь своего супруга, за которого когда-то с удовольствием согласилась выйти замуж. Мы искренне верили, что она полюбила его, и я радовался, что она будет с ним счастлива, но, кажется, только для этого Танильдиз и согласилась на свадьбу, чтобы приблизиться к желанной цели. Переехав в вашу державу, она смогла беспрепятственно встречаться со Светозаром Ясногоровым, хотя я до сих пор не понимаю, зачем ему нужна была чужая жена? Он так долго отказывался от наложниц, когда у него не было сыновей, а тут завел бастарда от законной жены своего лучшего друга!

Этот же вопрос и я долго себе задавала, не понимая, чем южанка могла привлечь моего отца, как она могла затмить мою красавицу-мать. Они были абсолютно разными, как день и ночь, по-своему красивыми, но все детство я слышала от папы слова любви ко мне и моей маме: он гордился нами, называл меня своей звездочкой, а маму — своей вселенной, оттого новость о его измене и нанесла мне глубокую рану. Заставив Аделин поведать мне всю правду, я долго бездействовала, наблюдая, как она целенаправленно портит жизнь ненавистной Танильдиз, и лишь надеялась, что отец забудет о южанке, и снова будет любить только мою мать.

— Она выставила нас в глазах своего мужа дикарями и чудовищами, сказав, что мы убьем девочку из-за отсутствия у нее драконьей силы, хотя Туана была абсолютно нормальной драконицей, и ее резерв непременно бы проявился, открывая миру постыдную правду. Дети всегда наследуют родовую силу отца, это правило старо как мир, поэтому мы заразили ее оспой, чтобы болезнь либо убила ребенка, либо навсегда подавила ее резерв. Нам несказанно повезло, Туана успешно переболела, но ее внешность по-прежнему была слишком приметной, и нам пришлось заставить Танильдиз уговорить Артемия спрятать девочку на севере, объявить ее мертвой во всеуслышание. Как сестра сопротивлялась! Страшно вспоминать ее истерику, но разве был другой выбор? Из-за ее предательства невинный ребенок был вынужден жить в разлуке с родителями, а роль злодеев мы взяли на себя, выслушивая проклятия Артемия Круторогова, который не знал, что мы лишь пытаемся защитить честь наших семей.

Помню то время, когда Крутороговы объявили о смерти Туаны: крол Казимиров был подавлен, пытался максимально поддержать их семью, но Артемий уклонялся от визитов, ссылаясь на желание пережить горе вдвоем с женой. Отец тоже был не в себе, но лишь мы с королевой знали, что он скорбел не просто из-за любви к другу, а потому что Туана была на самом деле его дочерью, и он страдал из-за потери своего ребенка, хоть и рожденного вне брака.

— Мы взяли с Танильдиз обещание, что она больше никогда даже не посмотрит в сторону господина Ясногорова, прекратит любые отношения, и наконец-то станет достойной женой для Артемия, родит ему детей, и будет уклоняться от частых посещений столицы. И некоторое время были спокойны, видя, что она держит свое слово. Естественно, мы не полагались только на ее клятвы, и приставили соглядатаев, которые присылали нам благоприятные отчеты. В итоге отец согласился дать ей второй шанс, простить то, за что обычно у нас строго наказывали. Мы отменили слежку, и спустя несколько лет она все же забеременела, только от королевы Аделин пришло новое письмо, из-за содержания которого я едва не спалил наш родовой замок в порыве гнева.

Я помнила то письмо, Аделин писала его при мне, дрожащими от ярости руками. Нам совершенно случайно стало известно, что отец возобновил отношения с Танильдиз, и второго ребенка тоже считал своим.

— Она выжидала, пока мы потеряем бдительность, и опять взялась за старое, поэтому нам пришлось пойти на крайние меры. Так как ваша королева жаждала защитить доброе имя Ясногоровых, а заодно и отомстить за чувства своего собственного супруга, мы доверили одну часть черного дела ей, а сами отправились за Туаной. Отец приказал стереть все следы существования моей сестры, и мне пришлось забрать немало жизней в тот ужасный день, когда я сжег дотла провинциальный театр, в котором находилась девочка со своими приемными родителями.