Солнце и пламя

Очень хотелось ей поверить, и звучали ее слова крайне правдиво, но все мое нутро орало о том, что делать этого не стоит. Если бы наставником Аманды стал мастер Гай, то он мог бы гордиться такой ученицей.

Но до того, как наступит встреча с вышеупомянутым господином, нам точно ничего не угрожает, вот здесь Белая Ведьма не врет ни словом. А «потом» и в самом деле должно еще наступить, это тоже чистая правда.

— Мне такой расклад по душе, — заявил я. — Мы в деле.

— Я не спрашивала твоего согласия или несогласия, — как мне показалось, искренне удивилась Ведьма. — Просто решила поставить в известность из соображений целесообразности. Полагаю, от этого все только выиграют. Ну и потом — солдат должен знать свой маневр.

— Величественно прозвучало, — не удержался от иронии я. — Извини, привычка.

— От которой стоит избавиться, — без улыбки сообщила мне Белая Ведьма. — Повторю то, что раньше говорила Фальку, — эльфы очень не любят, когда над ними смеются, такова их натура. Дело иногда даже до поединков доходит, причем между друзьями. А теперь подумай, что любой из них с тобой может сделать за подобный проступок?

— Полагаю, ничего хорошего, — пробормотал я.

— Верно полагаешь, — подтвердила она.

Мы некоторое время ехали молча, и я в какой-то момент даже решил немного приотстать, чтобы рассказать о произошедшем между нами разговоре своим друзьям. Вообще-то под сердцем, как птица в клетке, бился еще один вопрос, очень важный для меня, но подходящий для его произнесения вслух момент был уже упущен, а просто так снова на эту тему было не свернуть. В смысле — без подозрений со стороны нашей новой предводительницы не свернуть, а подобное в данной ситуации являлось если не смертным приговором, то шагом к нему как минимум.

Короче, я было начал останавливать лошадь, как Белая Ведьма произнесла:

— Так и не спросишь?

— Что именно? — слегка опешил я, теряясь в догадках о том, как она сообразила, в чем мой интерес.

— Об этом. — Мне была показана трехпалая кисть, мизинец которой прикоснулся к тому месту, где на девичьем лице некогда был глаз. — И этом. Неужели неинтересно?

— Честно? — Я чуть не выдохнул с облегчением, поняв, что речь идет совсем о другом. — Да не сильно. Мы все за эти годы обзавелись разными украшениями, и я сейчас не о серьгах с перстнями речь веду. У меня самого, если не заметила, на лице шрам. Сейчас, правда, он поменьше стал, но все равно, вот, виден. Это меня «Призрачным копьем» приласкали в том году. Вся рожа в струпьях была, и лысым ходил, что твоя… Прости! Что коленка де Фюрьи. Думал, таким и останусь, чуть не заплакал даже, когда себя в зеркале увидел. Шрам что, велика ли беда, одним больше, одним меньше, а вот без волос как-то неприятно остаться. Всякая же сволочь плешивым звать станет. Обидно.

— Врешь, скорее всего, — равнодушно заметила Белая Ведьма. — Как всегда.

— Отчасти, — признался я. — Девчонкам наверняка интересно, это да. Что до меня самого… Ну есть и есть, чего теперь? Главное сказано, ты дала понять, что от нас ждешь, ясность полная, а все остальное — нюансы.

А еще смущает меня подобная откровенность, равно как и перемена отношения к ситуации со стороны этой особы. То она с нами как с врагами разговаривает, то собирается сокровенным делиться. С какого перепугу, спрашивается? Ей-то зачем это нужно? Как-то это все непонятно. Я бы даже сказал — неправильно.

— Снова врешь, — отметила Белая Ведьма, вновь не проявляя никаких эмоций. — Говоришь одно, а сам думаешь о том, с чего это я решила вдруг душу открыть. Я расстрою тебя — у меня нет души, потому открывать нечего. Не в переносном смысле, а в прямом. И рассказать тебе о произошедшем я собираюсь не в порыве внезапной откровенности, под эмоциями от встречи со старыми друзьями, а для того, чтобы вы осознали до конца, что к чему.

— Тогда да, стоит послушать, — покладисто согласился я.

И Белая Ведьма начала повествование, излагая его монотонно и размеренно, словно читая с листа невидимой книги. Разве только имени главной героини не называла, произнося «я» вместо «Аманда».

Все подробности своего пути к отчему дому рассказчица опустила, заметив только, что ей изрядно повезло. И то правда: проскочить через половину Рагеллона и не попасться в лапы ордена в те жуткие дни — это большая удача. Почти сказочная.

Мало того, везение не оставило ее и тогда, когда она оказалась на землях Фольдштейна, разоренных и залитых кровью, запекшейся в пламени многочисленных пожаров. Нет, какая-то часть населения восприняла приход эльфов равнодушно — в большинстве своем это были крестьяне, которых совершенно не волновало, кто именно будет с них взимать подати, и их поначалу, до поры до времени, миновали напасти, пришедшие из-за Луанны. Ну почти: кое по кому ушастые все же сразу прошлись огнем и мечом. И так случается — война на то и война: в первую очередь всегда страдают те, кто сражаться даже не собирался.