Расцвет этот Монтень предвидел, но связывал его с непременным условием – философия должна превратиться в науку жизнерадостную: «Глубоко ошибаются те, кто изображает ее недоступной для детей, с нахмуренным челом, с большими косматыми бровями, внушающей страх. Кто напялил на нее эту обманчивую маску, такую тусклую и отвратительную? На деле же не сыскать ничего другого столь милого, бодрого, радостного, чуть было не сказал – шаловливого. Философия призывает только к празднествам и веселью. Если пред вами нечто печальное и унылое – значит, философии тут нет и в помине… Но так как тем мнимым философам, о которых я говорю, не удалось познакомиться с этой высшею добродетелью, прекрасной, торжествующей, любвеобильной, кроткой, но вместе с тем и мужественной, питающей непримиримую ненависть к злобе, неудовольствию, страху и гнету, имеющей своим путеводителем природу, а спутниками – счастье и наслаждение, то, по своей слабости, они придумали этот глупый и ни на что не похожий образ: унылую, сварливую, привередливую, угрожающую, злобную добродетель, и водрузили ее на уединенной скале, среди терниев, превратив ее в пугало, устрашающее род человеческий» [306].
Слотердайк – непосредственный продолжатель Монтеня и Ницше. Несмотря на окружающую его духовную чуму, он верит в то, что к победе над ней человечество приведет жизнерадостная философия.
Похоже, именно этот проект и был реализован Слотердайком в «Сферах». Там нет недостатка ни в цветах, ни в соловьях, ни в обезьянках. Но самое главное – там есть дух Возрождения, как его понимает Слотердайк.
По его мнению, суть этого явления – вовсе не в возрождении чего-то почившего в бозе. Эта суть куда более прозаична. Она схвачена уже в «Декамероне» Дж. Боккаччо. Наш современник, который, как ни одно поколение прежде, учился понемногу, чему-нибудь и как-нибудь, помнит все неточно и считает «Декамерон» сборником каких-то малоприличных анекдотов. Во всяком случае, он вспоминает, что именно так трактовали эту книгу суровые социалистические педагоги-наставники, чем создавали ей невероятную рекламу среди учеников.
А между тем «Декамерон» вовсе не описывал собрание беззаботных весельчаков, развлекающих друг друга анекдотами. Рассказывание новелл было единственным способом выжить: ведь действие, описываемое в книге, происходило во время чумы.
Без чумы не было бы ни «Декамерона», ни Возрождения.
Так говорил Слотердайк.
В окружении чумы и смерти, в обстановке краха всей предшествующей культуры семь молодых женщин и трое молодых мужчин, прекрасно воспитанные и изысканные, заперлись от терпящего крах мира в церкви Санта-Мария-Новелла, чтобы посвятить себя
«Декамерон» доказывает простую истину, с усвоения которой началось Возрождение: в условиях, когда выказали свое бессилие наука и религия, мораль и закон, спасительным средством оказывается
О чем рассказывают молодые люди свои новеллы?
Об удачно провернутом деле, об искусно устроенном свидании, которое принесло настоящую радость, – именно это Слотердайк называет «открытием ментальной иммунной системы». Говоря проще, посредством простых и хороших жизненных новостей разум обеспечивает себе невосприимчивость от заразы из враждебного и пагубного окружающего мира.
Новеллы «Декамерона» становятся квазиевангелием Возрождения: при наличии беспросветно-темных вестей из окружающего мира они играют роль «благих вестей», «хороших новостей», сулящих спасение. Как тонко замечает Слотердайк, после «Декамерона» человек перестает нуждаться в доказательствах бытия Бога. До сих пор средневековый человек, чтобы обрести уверенность в жизни, выстраивал силлогизмы, пятью способами доказывал, что Бог существует и что Он совершенен. Затем, исходя из того, что человек есть образ и подобие Бога, он допускал, что тоже чего-нибудь стоит.
«Декамерон» доказывает то же самое, но куда проще. У людей вообще едва ли не все удачно получается, в новеллах
На плохие новости молодые люди наложили полный мораторий: ведь новости во время чумы бывают не просто плохие, а очень плохие – словно в современных СМИ, которым запрещено говорить что-то хорошее, потому что государство подозревает в этом скрытую рекламу, доходами от которой СМИ с ним, государством, не поделились. Оттого и царит в сегодняшних новостях столь беспросветный мрак, словно во время чумы. Но есть предел, после которого душа человеческая уже не может выносить плохих новостей. Их просто не выдержит психика. Потому молодые люди заперлись в церкви и решили обмениваться своими собственными новостями – только хорошими. И стали рассказывать друг другу исключительно об удачах – из своей повседневной жизни или из жизни знакомых.