Солнце и Снег

- Не должно, наоборот, море все на берег выкидывает, - успокоил ее Игорек.

Он набрал полную грудь воздуха и нырнул. Океан вокруг был черен, темнее всех ночей наверху. Вокруг рук появлялись и исчезали яркие точки - планктон светился призрачным сиянием. В уши вошел целый мир неведомых звуков, шорохов, какое-то щелканье, хлюпанье, плеск.

Тьма сверху, снизу, со всех сторон. Васичкин потерял ориентацию, остановился, рванулся наверх.

- Ну, ты меня и напугал! - Маша была не на шутку взволнована.

- Ты знаешь, можешь меня ругать, но ты должна это попробовать. Давай нырнем вместе! - предложил Васичкин.

Два тела призраками скользили вниз в сияющей темноте. Красуясь друг перед другом, они шли все глубже и глубже. Органы чувств работали в более древнем режиме, чем когда-либо в их жизни. Они воспринимали мир через слух, давление, вибрации. В кромешной тьме они воспринимали всем телом волны океана, биение собственных сердец, ток крови по сосудам. В момент, когда они донырнули до точки невозвращения, оба синхронно повернули назад.

Поверхность океана колыхалась над ними на высоте пятиэтажного дома. Двое начали делать плавные длинные гребки, вытягиваясь в струну, быстро пошли наверх. Когда до поверхности оставалось не более пяти метров, из глубины к ним пришел звук. Такого громкого шума они никогда не слышали под водой. Звук перекрыл собой и плеск волн, и щелканье раковин моллюсков, - все звуки океана умолкли, растворились в нем.

Громкость звука все нарастала, он превратился в оглушающий скрежет, выворачивающий наизнанку внутренности. Когда сила этого рева достигла апогея, он мгновенно прекратился. Вновь все замерло под водой. Звук прекратился так же неожиданно, как и начался, но чувство смертельного страха уже прочно поселилось в душах наших ныряльщиков. У обоих мороз прошел по коже. Такого они не слышали никогда. Последние несколько гребков вынесли их на поверхность. Они подскочили в воздухе, и что было сил рванули к берегу.

Маша с Васичкиным сидели на берегу, вглядываясь в бескрайнюю бездну. Они физически чувствовали, что в глубинах океана существует, шевелится что-то неведомое, огромное, более древнее, чем человек, непонятное и неизвестное. И это неизвестное, чуждое людям, и является истинным хозяином подводной пучины.

- Игорь, а там акулы есть?

- Там все есть.

Игорь даже не знал, насколько он прав.

Наутро они сидели на берегу в раскладных шезлонгах. Ранние солнечные лучи скользили по сверкающей поверхности океана, окрашивая воду в нежно-розовый цвет. Плавать и нырять не хотелось, от посещения баров добропорядочного Васичкина просто мутило.

- Замучил меня этот капитализм, - жаловался он Маше, - домой хочу. Как подумаю о всей этой контре, что нашими девчатами торгует, мне тут всех пострелять хочется.

- Не дергайся, лейтенант, девочки сюда добровольно приехали, ты их отсюда палкой не вышибешь - парировала Маша. - На Родине им видать, похуже жилось!

Васичкин знал, что Маша права, но обида за унижение своей страны была слишком велика.

- Никогда такого не было, чтобы русские люди, как рабы продавались! - жаловался он.

- Еще как было, дорогой. Историю знать надо. Ты знаешь, например, где был самый большой невольничий рынок в Европе?

- Нет, а где?

- Город Кафа, нынешняя Феодосия. Крымские татары каждый год продавали там тысячи русских и украинцев. Почти все галеры турецкого флота были укомплектованы русскими гребцами, в каждой богатой турецкой семье были десятки русских слуг, гаремы были полны красивыми славянскими наложницами.

- А что ж мы?

Васичкин подался вперед, в его взгляде читалась тоска.

- В долгу не оставались. Казаки грабили и Крым, и турок, и братьев-поляков. Сибирь завоевали, всех северных вассалов Китайской империи под себя подмяли, высадились в Корее, на Курилах столкнулись с Японией. А сколько раз грабили Персию! От Рюрика и до Екатерины! Садились в лодочки и плыли ватагами.

- Да, были и на Руси богатыри! - Васичкин немного приободрился.

- Между прочим, все они были опасными преступниками, укрывавшимися от Российского государства. А приведут какое-нибудь ханство под руку Московского царя - царь им и помилование, и чины, и жалованье. Тогда преступников хорошо против внешних народов использовали. Своим же легче жилось. Спокойнее.

- Ну у тебя голова! - восхитился Васичкин. - Откуда столько знаешь?

- Моя работа ума требует.

Маша заложила руки за спину, выгнулась, сильно потянулась. Васичкин посмотрел на нее и севшим голосом сказал:

- Пошли. Больше не могу.

Маша прогнулась еще сильнее, безупречной формы грудь четко обрисовалась под купальником.

- Куда? - невинно осведомилось она, и искоса посмотрела на Васичкина.

Тот сглотнул слюну, глубоко вздохнул и четко объяснил:

- Туда!

Ранние отдыхающие, тяжело страдающие от перепоя, с завистью следили за беззаботной парочкой.

- Опять будут кончать на весь остров! - с горечью подумал пожилой француз.

- Они там что, целыми днями трахаются? Нет чтобы как люди, посидеть в баре, выпить виски, - обратился к своей подружке худой нескладный англичанин.

Та с завистью посмотрела на стройного Васичкина: