Солнце и тень

Для осознаваемых сновидений характерны и другие явления, например, ложные пробуждения[41], сны, в которых мы летаем, или случаи, когда мы видим во сне условный знак осознаваемости, но она не наступает. Поскольку в моем случае метод разглядывания своих рук во сне[42] так хорошо работал, я обычно рекомендовал его всем своим ученикам. После этого многие рассказывали мне о снах, в которых они видели свои руки, но осознаваемости так и не обрели. Теперь я называю этот процесс «упустить свой знак» и считаю его еще одним важным и удивительным аспектом предосознаваемых сновидений. Частичная ясность ума, которая нередко развивается вместе с предосознаваемым состоянием, — полезная и приятная предвестница грядущих достижений. Когда же к вам, наконец, придет полная ясность состояния осознаваемости, вы узнаете ее по остроте и силе воздействия.

Осознаваемый сон не равнозначен самонаблюдению во сне. И в обычном сновидении, и в осознаваемом спящий может наблюдать себя совершенно нейтрально, объективно и бесстрастно. Такое ощущение наблюдателя можно испытать в любой разновидности сна, поэтому оно не является неотъемлемым свойством осознаваемого сновидения.

Осознаваемый сон не равнозначен полному владению ситуацией во сне. Бывает, что спящий проявляет в сновидении полную силу и власть, не достигая при этом осознаваемости. Многие профессиональные психотерапевты, использующие лечение сном, и исследователи сновидений теперь вполне сознают, что людей можно научить успешно давать отпор, когда во сне им угрожают или когда на них нападает приснившийся противник. Известно много случаев, когда сновидцы освоили и даже усовершенствовали этот метод, наяву внушая себе, что если во сне возникнет конфликтная ситуация, они дадут отпор. По сути, это важная разновидность самогипноза, благодаря которой люди узнали, что можно воспользоваться силой внушения и намерения, чтобы повлиять на исход будущих сновидений. Для большинства людей успешная контратака и преображение потенциального кошмара в сон со счастливым концом становится волнующим, даже опьяняющим переживанием. Сам я много раз переживал во сне такие победы и преображения и могу искренне высказаться в поддержку этого принципа. Однако этот метод, получивший широкую известность как метод сеноев, можно использовать и без достижения осознаваемости во сне.

Судя по моим собственным сновидческим переживаниям и по сновидениям моих учеников и пациентов, очевидно, существует одна характерная особенность, отличающая преображение кошмаров в осознаваемом сне. Эта особенность — колоссальная непринужденность. В осознаваемом сне, когда спящий полностью осознает, что атакующий его враг — образ сновидения, он как правило отвечает на атаку с величайшей непринужденностью, полнейшей отвагой и огромной творческой силой, позволяющей ему найти верное решение. Эти качества берут начало в таком состоянии ума, где страх, как правило, совершенно отсутствует. Поэтому осознаваемо сновидящий может мгновенно и с легкостью преобразить свирепого льва, который готовится к прыжку, в чирикающую канарейку, просто-напросто подумав о таком преображении. Если же такое конкретное осознаваемое намерение не сумеет преобразить свирепого льва, вполне возможно, что на смену ему придет какое-то другое, не менее фантастическое и творческое разрешение конфликта. В сюжетах осознаваемых сновидений такой элемент непредсказуемого творчества всегда возможен и составляет часть той радости, которую дарует осознаваемость. Поэтому осознаваемый сновидец, которому угрожает опасность, обычно может спроецировать из своего ума в окружающий его мир сновидения любую мысль, сознательную или бессознательную, и таким образом преобразить сюжет сна, просто пожелав, чтобы такое преображение произошло.

Как видите, полное владение ситуацией сновидения может наблюдаться и в обычном сне, и в осознаваемом. Однако в осознаваемом сне спящий зачастую прилагает для такой преобразующей работы куда меньше усилий и ощущает куда более сильное чувство непринужденности во владении этой творческой силой и ее приложении.

По сути говоря, осознаваемость не является некой силой для осуществления «контроля» над сновидением — скорее это сознательная возможность чувствовать себя «хозяином» сновидения. Быть может, некоторые читатели, сочтут это различие несущественным, но я пришел к убеждению, что оно значительно углубляет наше понимание осознаваемости и помогает использовать осознаваемое состояние для дальнейшего развития личности. Это различие — нечто гораздо большее, чем вопрос чистой семантики. В нем выражен принцип, который я считаю жизненно важным для того, чтобы четко понимать состояние осознаваемого сна.