Солнце и тень

В какой-то момент мне стало ясно, что убеждение, будто человек умрет если взглянет Богу прямо в лицо, имеет в виду не физиологическую смерть, а скорее психологическую. Эта «смерть» и следующее за ней новое рождение есть метафоры преображения сознания, которое наступает как результат мощного внутреннего переживания. И здесь для меня возник еще один настойчивый вопрос: может ли такая смерть проявляться и на физическом уровне? Умрет ли мое тело, если умрет старое сознание? С тех пор, как эксперимент достиг пика, у меня в разное время бывали страхи, что мне суждена скорая смерть. Обычно эти страхи бывали смутными и неоформленными — просто постоянное мучительное беспокойство, неотступное и необъяснимое. Иногда же меня посещали конкретные фантазии, рисовавшие смерть а авиационной или автомобильной катастрофе. Порой мне в голову приходила мысль: может быть, я зашел слишком далеко и теперь мне грозит кара за похищение священного огня. Все эти мысли и тревоги жили во мне и, как я теперь понимаю, образовали некий сплав, будто я был гигантским тиглем, под которым бушевало пламя. Такая напряженность особенно ощущалась на протяжении двух первых лет эксперимента. Казалось, сильный внутренний жар плавит множество моих старых убеждений, страхов, представлений, приобретенных за первые сорок лет жизни. Теперь я понимаю, что это плавление и было сущностью смерти, о которой идет речь в сновидении «Приближаясь к присутствию Бога». В действительности внутреннее «умирание» поистине происходило, исподволь подготавливая меня к новому сознанию, к новому способу бытия в мире. Тогда я знал все это теоретически, в общих чертах, благодаря множеству прочитанных книг на тему личного преображения. Но несмотря на это, временами страх, смятение и внутренняя тревога становились очень сильны. Временами я обнаруживал, что по-прежнему слепо цепляюсь за первое попавшееся убеждение, лишь бы продолжать эксперимент и сохранить веру в существование цикла «смерть-воскресение». Я верил: где-то впереди меня ожидает переживание нового рождения. Я уже напоминал себе пленника, вовлеченного в изменчивый круговорот периодов уверенности и сомнений, зоркости и слепоты, которые, непрерывно чередуясь, следуют друг за другом. Порой я испытывал глубокую тоску по незыблемому внутреннему покою. Порой же знал, что уже нашел его или, вернее, он нашел меня.

Поэтому мое старое убеждение должно было в конце концов смениться новым: если человеку неизбежно суждено умереть, значит, ему неизбежно суждено снова жить, причем на более высоком уровне сознания. Образ этого более высокого уровня явился мне во сне «Стычка с антилопой гну» (8 июня 1983 года), который я излагал и разбирал в первой главе. В этом сне я карабкался по отвесным скалам, пока не достиг более возвышенной равнины, или плато, где развернулось основное действие. Там я встретил новые опасности и проблемы лицом к лицу, а также нашел в себе осознаваемость, необходимую для их преображения.

Сон «Приближаясь к присутствию Бога» помог мне очень ясно осознать отдельные «порции» — ряд последовательных шагов для преодоления страха. Возвращаясь в памяти к этому сну, я отчетливо помню, как очень медленно, осторожно и размеренно, косясь краешком левого глаза, поворачивал голову влево. Шаг за шагом, дюйм за дюймом, я приближал поле своего зрения к присутствию Бога. Этот процесс напомнил мне некоторые основные упражнения на осознаваемость в гештальт-терапии, которые я часто использую на групповых психотерапевтических сеансах: пациенту предлагается очень тщательно прочувствовать каждую часть своего сюжета. В таких упражнениях человека, который работает над собой, поощряют почувствовать страх, почувствовать сопротивление, почувствовать каждый последовательный шаг на пути к преображению. На этом пути каждый шаг бывает важным и ценным. Даже то, что я отворачивался, — а это во сне произошло дважды — не обязательно означало поражение или неудачу. Это тоже была часть «порционного» процесса, который можно использовать в любой ситуации, где необходима встреча лицом к лицу. После этого сна я стал питать больше уважения к «маленьким шажкам», которые мы можем ежедневно делать в сторону цели или намерения. Каждый такой шажок, если сделать его с полной осознаваемостью, каким-то образом превращается в огромный шаг. Именно осознаваемость наших шагов, а не их ширина определяет их истинное качество. Преображение происходит благодаря человеческой мысли, пережитой с полной осознаваемостью. Развитие и радость — дети «порционного» видения.