Солнце красно поутру...

— Давай, сосед, к столу. Праздник у меня великий. Гулять бы только, а тут сена дома не окажись. Вот и приходится совмещать…

— Какой, — спрашиваю, — праздник?

— Как какой? Неуж не слышал?! А еще сосед называется! Да сына мне Нюра родила. Вот такого! — и Шарапов показал — какого, как рыбак, широко раскинув руки. — Вчера был в больнице, обоих повидал. Во парень! — опять раскинул он руки.

— Так что же ты здесь веселишься, раз сына жена родила? К ней бы, к Нюре, и шел.

— Говорю, вчера был, как узнал. Цветов в теплице дали… Сегодня тещу турнул, пусть и она посмотрит. А у меня ни охапки сена дома…

Так и отпраздновали мы на пеньке в зимнем лесу рождение первого Иванова сына и даже сообща имя ему придумали — назвали Ильей. Чтобы рос таким же богатырем, как его былинный тезка.

Потом я снова пошел ловить ершей, а веселые мужики принялись складывать на сани сено. И ведь что интересно — весь зарод привезли, клочка по дороге не потеряли…

НОЧНОЙ РАЗБОЙ

Старательная белочка с большим усердием строила свое гнездо-гайно. Не спеша строила, с расчетом и хитринкой. Выбрала для него высокую ель. И не просто высокую, а еще такую, ветки у которой лишь на макушке росли. Да густые, непроглядные, как шатер. Сквозь них и неба не увидишь, не то что заметишь гнездо. А ствол ровнехонький, без сучочка.

Вот на такой-то ели, на самой верхушке в гуще ветвей, белка палочка по палочке выкладывала шарообразный дом с дыркой-входом посредине. Сколько раз спускалась на землю за строительным материалом — счету нет! Когда главная работа была закончена, принялась отделывать дом. Потолок и стены утеплила мхом, вплела брусничные стебли с листиками, пол застелила тоже мхом, но мелким, перетертым, да еще своей шерстью, выдранной с боков. А для украшения воткнула у входа сорочье перо с перламутровым блеском.

И жить бы да поживать белке в своем теремке, но случилась беда…

Вьюжной зимней ночью, когда белка крепко спала, укрывшись пушистым хвостом и наглухо заткнув входную дырку мхом, на ель бесшумно забралась куница. Лесная хищница еще ловчее лазает по деревьям, и если найдет беличье гнездо, спасения не жди. Ни убежать, ни спрятаться, ни защититься не может белка от куницы. Разбойница нашла вход и молнией стрельнула в него, выбив мордой мягкую затычку.

Затряслось, затрещало гнездо, посыпались на землю так тщательно пригнанные палочки-бревешки. Пискнула белка и затихла. Закапала на снег кровь…

Прямо в гнезде куница съела хозяйку, вытолкала за порожек, чтобы не мешались, ее остатки, а сама там же улеглась отдыхать. И долго бы она жила в чужом гнезде, да голод погнал снова на охоту.

А гнездо не опустело. Днем в него прилетела кедровка, повертелась, покричала, возмущаясь беспорядками, и давай перетаскивать в него из потайного места кедровые орешки. Снега-то навалило много, да еще заутюжило ветром, того и гляди, потеряешь под пеньком заготовленный с осени припас. Таскала, таскала да и выдала себя: на другой день, почуяв орешки, в гнездо забралась другая белка. Вот уж радости было: и дом готовый, и пропитания надолго!

ЗРЯ ТАК ПРО ЗАЙЦА…

Чего только про него, беднягу, не наговорили: и косой-то он, и трусливый, и, мол, под гору бегать не умеет — все кувырком да кувырком. Неправда это! Если бы он таким был в самом деле, то его давно бы перевели до последнего.

А врагов у зайца — хоть отбавляй. Его и лисы выслеживают, и волки гоняют, и всякие хищные птицы когти на него точат. На что крохотный зверек — ласка и та не прочь отведать зайчатинки. Я уж не говорю об охотниках с их ружьями и собаками.

То, что передние лапы у зайца короче задних, это все знают. Но под гору он носится — будь здоров! И на гору не хуже. А по ровному месту и вовсе: напуганный, как вихорек катится по снежному полю. Обязательно, что ли, называть трусливым, если хорошо бегаешь? Как иначе спасаться от многочисленных преследователей? Рогов у него для защиты нет, острых клыков тоже. Да и велик ли он? Только и осталось — удирать.

И совсем заяц не косой. Он просто, как и другие звери, живущие в лесу, больше доверяет слуху, чем глазам. Недаром у него вон какие длинные уши! Попробуй рассмотри, что там делается, кто крадется, если кругом кустарники, деревья, густая трава. А слух не подведет. Хрустнула веточка — у зайца ушки на макушке, прикидывает: где, в какой стороне? Хрустнула еще раз — вскакивает.

Случается, что, спугнутый собакой, заяц несется прямо на человека. Но это бывает лишь тогда, когда человек стоит неподвижно. Отсюда, наверно, и стали считать зайца косым: дескать, не видит впереди. А он всего-навсего, опять же как другие звери, просто не обращает внимания на спокойно стоящего человека. Тронься с места, взмахни рукой — твой «косой» задаст такого стрекача, что свора собак не догонит…

ЮЛА

Когда я был маленький, часто ходил с ребятами в лес по ягоды. Однажды, уставший, отстал от ребят и возвращался домой один. Тихий вечер затуманил перелески. В нагретом за день воздухе летали стрекозы. Я побежал за одной, свернул с дорожки в густую траву и тут неожиданно выпугнул маленькую птичку — юлу.