Солнце мертвых

Вначале она ничего не увидела. Тьма, казалось, была абсолютной. Однако во тьме происходило какое-то движение. Внезапно зажегся огонек, за ним — второй, третий…

«Свечи», — поняла Валентина Сергеевна.

Тусклый свет вырвал из мрака какие-то силуэты в белом. Силуэты приближались. По огонькам свечей стало ясно, что их трое. Было так интересно, что она перестала бояться. Внезапно силуэты остановились. Находились они всего в десяти метрах от часовни, в которой притаилась Валентина Сергеевна. Глаза ее привыкли к темноте и теперь и без света свечей различили три фигуры в белом. Они стояли у могилы с некогда вертикальным, а теперь сильно покосившимся надгробным камнем. Именно на этот камень и были поставлены свечи. Они разгорелись, и теперь стало видно, что это короткие толстые огарки зеленого цвета.

Тем временем таинственные силуэты стали что-то делать поодаль от могилы. Сначала Валентина Сергеевна не поняла, что, но потом догадалась — разводят костер. Видимо, дрова были принесены с собой, так как костерок заполыхал в считанные секунды. В его свете Валентина Сергеевна как следует рассмотрела тех, кто пришел в это странное место в столь странный час.

Это были женщины в длинных белых рубахах до пят, босые, с распущенными волосами и, как ей показалось, необычайно бледные. Сначала Валентина Сергеевна не могла определить их возраст. Ей казалось, что это старухи, и, хотя стояли они совсем недалеко, в неровном свете костра невозможно было разглядеть их лица. Внезапно они сбросили свои рубахи и стали в кружок вокруг костра. Действительно, две из них были наверняка не молоды. Их грузные тела с обвисшими грудями и животами рельефно вырисовывались на фоне огненных языков. Третья была молодая женщина со стройным белым телом. Они в молчании постояли несколько минут у костра, затем одна из них что-то бросила в огонь. Костер полыхнул зеленым цветом. Женщины вновь запели тихими голосами какую-то заунывную песню. Слов Валентина Сергеевна не разобрала, да если бы и разобрала, вряд ли бы их поняла. Время от времени то одна, то другая бросали что-то в костер.

Валентина Сергеевна замерла у своего окна. Смотрела во все глаза. Никогда она не сталкивалась ни с чем подобным. В голове мелькали обрывки мыслей: что это за странный обряд? Шабаш ведьм? Какой-нибудь древний языческий культ?

Всю жизнь мечтала Петухова о чем-нибудь подобном. Ведь даже самый закоренелый скептик в глубине души надеется встретиться с неведомым.

Страх перед сверхъестественным отошел на задний план. Любопытство оказалось сильнее чувства самосохранения. Валентина Сергеевна забыла про осторожность.

Внезапно костер загорелся чистым зеленым светом. Столб его подымался высоко вверх и осветил не только кладбище, но и опушку леса. Обнаженные фигуры у огня медленно изгибались, как будто исполняли какой-то неведомый танец. Заунывное пение не прекращалось. И тут Валентина Сергеевна с ужасом заметила, что земля на могиле шевелится. Вот тут-то бедная библиотекарша и узнала, что такое настоящий страх. Она часто читала, что от ужаса на голове у людей шевелятся волосы. Теперь она отчетливо почувствовала, как волосы шевелятся у нее самой. От страха она вся оцепенела. Только сердце гулко стучало в груди, и стук этот отдавался в мозгу.

Между тем пение усилилось и стало походить на истерические вопли. Столб зеленого света потемнел и как бы загустел. Петухову начало трясти, когда она увидела, что из земли сначала показались кончики пальцев, а потом вылезла и вся рука отвратительного черного цвета. Пальцы беспрестанно двигались, как будто хотели что-то схватить, раздавить, изорвать в клочья.

Женщины упали на колени. Пение их прекратилось, и в тишине был слышен только звук осыпающейся земли. Столб зеленого огня внезапно исчез, а на его месте нестерпимым малиновым светом полыхали уголья. В их свете было видно, как из могилы пытается выбраться нечто огромное, невероятно страшное.

Валентина Сергеевна держалась из последних сил. Она стояла у окна на самом виду, с ужасом взирая на происходящее.

Из могилы показалась голова. Вид ее был настолько чудовищен, что библиотекарша, забыв обо всем, взвизгнула от ужаса. В ту же минуту заухал, захохотал филин, женщины повернули головы в ее сторону — их лица были еще ужаснее личины мертвеца. Они вскочили с земли и, завизжав, бросились к часовне. Костер в ту же минуту погас, а Валентина Сергеевна, не чуя под собой ног, грохнулась без чувств.

Разбудил ее щебет птиц. Было ясное свежее утро. Солнечные лучи, проникая сквозь проемы окон, освещали мрачные внутренности часовни. Она поднялась с пола. Все тело болело, кости ныли, словно вчера пришлось делать непосильную работу.