Солнце мира богов. Том первый (СИ)

В дверь постучали. Однако, это не помешало Виктору войти без разрешения. Я отвернулась, решив воспользоваться моментом.

— Какого цвета у меня глаза? — заранее скрестила руки на груди.

Мужчина прошёл до кресла, сел в него и ответил:

— Карие, интересующаяся, — ничего не значащим тоном ответил он, — сейчас карие.

Моя медленно поворачивающаяся голова его совсем не напугала. Только повеселила — глаза посветлели.

— А не сейчас? — с суженными глазами.

Его бровь слегка дернулась.

— А не сейчас синие, — мне и сразу же Эрику, беззастенчиво и забыв всё, поедающему кусок, — пренебрегаешь моими приказами?

Торт сперва застыл на пути ко рту, а потом шмякнулся на пол, подальше от ошалело растопырившего глаза парня.

— Это я во всём… — начала было защищать его я.

Но на меня так грозно посмотрели, что я поняла — лучше промолчать.

— Продлеваю твое наказание на ещё один день, — указал ему на дверь лорд.

Мы с Эриком обменялись сиротливыми взглядами, а после он вышел, унеся с собой и торт.

Откуда он знал про глаза? Я даже одного портрета своего прошлого лица не оставила! Только в кулоне мамы — она бы его добровольно не отдала ни при каких условиях. А мне очень нужно было стать другим человеком. Так появилась совсем другая Элли с совершенно иным характером, с изменённой операциями внешностью и планом мести.

Сколько раз я успела пожалеть обо всём этом — сосчитать было трудно. Но отступать было поздно, хоть сокрытие от мамы и провалилось сегодня в обед. У меня была основная задача: Аезелвалф Варг погибнет от моей руки в ближайший год.

Меня не останавливала чернота, что ждёт меня после этого. Я готова была принять эти последствия. Пустота примет меня так же мягко, как делала это с сотней тысяч чернохвостых висталок до меня.

— Ты знаешь, кем я была до… — не удержалась от вопроса.

Виктор был как всегда сдержан, хоть в его глазах и читалась задумчивость, помимо лёгкого налёта неприязни при придирчивом разглядывании стен моей комнаты. Ещё и Бурбоня косилась на него с интересом голодной и отчаявшейся женщины.

— До «чего»? — вступил в хитрую игру он.

Даже насмешливости не стал скрывать. А может, просто желал выманить информацию про перевоплощение. Иначе откуда ему было знать кто и что со мной сделал.

— До Ковена, — солгала я.

В Гнезде я всё ещё была прошлой собой. Кто бы смог помочь мне, кроме Хакгарда? Он единственный был способен делать швы. Даже такие страшные и кривые.

— Вероятно так, копающая, — усмешка.

Я не сдалась:

— Тот отчёт при знакомстве был лишь для виду? — губа вжалась в другую сама собой.

Я нервничала. И искренне ненавидела своё состояние. Мне срочно нужен был контроль, причём не столько над своим состоянием, сколько над ситуацией.

— Имя твоего прошлого рода мне и в самом деле неизвестно, — явно желал успокоить меня мужчина.

Но я только нахмурилась. Какого чёрта он знал меня до Ковена, но не знал рода? Это выглядело странным.

— Объяснишь? — выдохнула и обошла трудящихся у постамента швей, — пожалуйста.

Моя просящая моська не спровоцировала его на жалость. Ну только если слегка:

— Сменим тему, — бессовестное от него, — с чем было связано твоё посещение борделя?

Смотрите-ка. Ревность. Да неужели?

— Такая себе тема для беседы, — равным его тоном усмехнулась, — позволь спросить, а зачем ты сейчас пришёл?

Милая улыбка позволила словам стать мягче. Но суть их была «Чё надо? Чё припёрся?». Была бы моя свободолюбивая воля, я бы так и сказала. Но у меня всё ещё была голова на плечах. Помимо инстинкта сохранения живота. Правду говорят, что беременность делает женщин добрее. А ещё, говорят, тупее, но это точно не про меня — я всегда самая умной и…

— У меня появилась свободная минута для выяснения обстоятельств, ощетинившаяся, — сощурил глаза он, — с моего счёта чеком были направлены средства. Весьма крупная сумма.

Я поджала губы.

— Ты сам мне дал эти чеки, — скрещённые на груди руки, — спроси ещё про тортик, угу.

Крылья его носа раздулись. Но через секунду его ярость выдавали только тёмно-серые глаза. Вот же жмот!

— Смысл моего вопроса не в размере суммы, а в том, что даже респектабельный столичный бордель не возьмет за одного юного лорда такой платёж, — идеально спокойным тоном.

Я едва сдержала смешок.

— Откуда тебе это известно? — и язык закусила.

Он был по ледяному холодным и совершенно безэмоциональным сейчас. Как скала, как камень, как…

— Я лично не воспользовалась их услугами, — села на кровать поближе к нему, — а количество денег такое лишь потому, что Эрик слишком юн для… подобных мест. Двадцать пять у лорда — незавершенный пубертат, — хмык с улыбкой, — ты успокоился?

Внешне с ним, казалось, ничего не произошло. Но мелкие детали его выдавали.

— Я всегда спокоен, — мягким тоном, — подобные места…