Солнце моё, взгляни на меня... (СИ)

Стреляю ему прямо в жирную морду. Он был лишним свидетелем. Я и не думал отпускать эту уголовщину, а тем более брать с собой. Чтобы он меня тут же и сдал за помилование? Нахрен такое счастье. Время, до этого тянущееся как резиновое, резко пошло с обычной скоростью. Меня начало колотить, ноги стали ватными. Я дал себе целых две минуты на пережидание тряски рук. Потом оттаскивал трупы охранников и повара в кусты. Тяжёлые, особенно гребаный повар. Обшарил трупы, собрал с них патроны, оружие. С одного стащил сапоги. Ему они уже без надобности, а мне пригодятся. К сожалению кафтаны обоих вертухаев были безнадёжно испорчены. Обойдусь. Оглядел место битвы. Кровь уже почти смыло с дороги. Это хорошо. Я забрался в кэб грузовоза, поглядел на панель приборов. Ага. Всё понятно. Это вот плашка пуска. Так. Завёл. Схема передач. Ну, а вот теперь, Макошь, миленькая - выручай. Потом отблагодарю. Рванул с пробуксовкой в сторону, противоположную лагерю. Скоро развилка. Если повернуть на запад, вдоль реки, то там должна быть просёлочная дорога. Там раньше лесовозы ходили. Мне один из местных пленных рассказывал. Главное - проскочить мост. Он хлипкий и надеюсь, что охраны там не будет. Стеклоочистители едва справляются с потоками дождя. Давно такого не было. Скоро дороги превратятся в реки грязи и уже хрен проедешь. До этого времени надо успеть проехать как можно дальше. Но жизнь вносит свои правки. В очередном перелеске грузовоз ухает передком в глубокую лужу и намертво в ней заседает. Вот же задница! Ладно, без нервов. Глушу двигатель. Становится тихо, только шумит дождь снаружи. Проверяю своё сиротское снаряжение. Три самострела. Десять обойм, из них одна пустая, ещё одна почти пустая. Нахрен мне три самострела? Они же тяжёлые! Два оставлю тут. Обоймы заберу. Кстати!.. Откидываю подушку сиденья. Та-дам!

!.Водители - запасливый народ. В ящике под сиденьем лежит сухая и довольно чистая ремонтная одежда. Это - раз. Под одеждой уютно устроился пакет сухого пайка. Это - два. Ещё ниже прячется металлическая фляжка. Это - три. Открутил пробку. М!. Спиртное?! Пойдёт для сугреву.

Теперь переодеться в сухое, немного согреться перед забегом под дождём. Чем дальше уйду, тем меньше вероятность того, что меня выследят. Глотнул из фляжки пару раз. Ничего так. Наверное рисовая водка, они такую уважают. Есть не стал, а то в сон потянет. Ёшки-матрёшки, как же не хочется выходить из кэба! Я свернул из своего зэковского армяка подобие заплечного мешка. Замотал в него сухпай, четыре полных обоймы и две пустых. Одна обойма в самостреле и три в карманах. Из водительского инструмента взял большую отвёртку, сунул в карман. На всякий случай. Ну... Открыл дверцу. Бр-р-р!.. Первый - пошёл! Спрыгнул в жидкую грязь, сразу увязнув по щиколотки. Хорошо, что снял с трупа сапоги. Побрёл, чавкая грязью, вдоль дороги. Вышел на травянистую обочину, там идти стало легче. Шёл до вечера, не останавливаясь. Промок насквозь, продрог, но упрямо шёл вперёд. Когда начало темнеть, вышел на поляну.

Макошь от меня ещё не отвернулась. Стог прошлогоднего, тёмного сена показался мне даром богини. Я осторожно обошёл его кругом, держа самострел на изготовку. Никого. Вырыл в стогу нору, залез туда. Сырая одежда холодила тело. Я трясся как заправский одержимый. Надо было бы раздеться, но тогда в случае чего я становился беззащитен. Вдобавок меня мучил страх. Что если на мой след уже напали? Что если я опоздаю? Что если не найду сестру? К утру всё-таки согрелся и немного поспал. За ночь дождь кончился, в воздухе осталась туманная взвесь. Похолодало. Середина вересеня как-никак. Надо добывать тёплую одежду. Вряд ли каждый вечер будет попадаться уютный стожок. Я распечатал свёрток с пайком. Сохранёнки, сухари, сахар. Открыл одну банку, съел содержимое, стараясь не спешить. Остальное убрал в самодельный вещмешок, проверил самострел и побрёл, поёживаясь и стараясь согреться движением. Опять шёл целый день. Было время подумать. Правильно ли я поступил, что сбежал? Конечно! Я должен выручить Дарю. Если я вдруг не успею и её увезут в Маньчжурию? Тем хуже для Маньчжурии. Сдохну, а Дарину - найду! А если... Нет, даже представить страшно. Но если она там умрёт или её там искалечат? Пойду по трупам! По маньчжурским. И виновным глотки лично перегрызу! Ёшки-матрёшки, даже затрясло от ярости. А ведь ещё смерть тёти Светы. И мама с папой. Пусть мы не очень ладили последнее время, но они же Мама и Папа. И бабушка с дедушкой.. Не знаю - что с ними. Живы или нет? Но выясню, рано или поздно. Они хоть взрослые люди. А сестрёнка... Придётся заменить ей и мать, и отца. Ладно, в сторону чувства. Вечер скоро.