Солнце моё, взгляни на меня... (СИ)

Я чуть ли не швыряю девочку в руки Филина (благо, что на острожных харчах она исхудала и весила пуда полтора от силы в тринадцать-то лет), а сам разворачиваюсь. Нэошник поднимает свою фузею, дёргает ставший непослушным затвор, с лестницы гремят сапоги. Мне же щёлкнуть предохранителем - это такой пустяк. Короткой очередью срезаю охранника. Вспоминаю про длинную отвёртку, найденную когда-то в маньчжурском грузовозе. Зря что-ли я её с собой таскал за голенищем сапога? Выхватываю её и всаживаю в живот замершему Осокину, целясь в печень. Пущай помучается перед смертью, паскуда. Здесь кроме заключённых - невинных нет. На лестнице появляется кто-то. Выпускаю туда остаток обоймы, сквозь вату в ушах слышится истошный вопль. Вываливаюсь из дверей на крыльцо. Рядом с плечом шальная пуля высекает крошку из кирпича. Охрана всполошилась, начала палить в сторону броневика. Звон пуль о броню почти заглушает звуки выстрелов. Как хорошо, что эта машинаа имеет противопульную броню. Но внутри сейчас лучше зажать уши. Филин уже в машине, орёт мне:

-Скорее, ядрёна кочерыжка!

И я закарабкиваюсь по неудобной ступеньке, больно стукаясь о проём двери лодыжкой. Но боль проходит где-то сзади - я ищу в полутьме Дарю. Она скорчилась на скамейке в глубине боевого отделения, зажав уши ладонями и зажмурившись. Это хорошо, что она цела. Я разворачиваюсь прямо на пятой точке, судорожно нашаривая в подсумке обойму. Неудобно, но что делать? Вбиваю её в приёмник, дёргаю ручку затвора, целюсь в проём двери. Двигатель броневика заводится и он срывается с места. Если бы я не упирался ногами в заднюю стенку, то вывалился бы - однозначно. В отделении и правда стоит звон от пуль охраны. Я за несколько коротких очередей опустошаю обойму в направлении главного входа в так называемую точку содержания перемещённых лиц, а на деле - острог-распределитель. Кто-то оттаскивает меня за шиворот от проёма, а ещё кто-то нажимает рычаг закрытия двери. Становится темно, только аварийное освещение скудно подсвечивает потолок. Звон вроде бы прекращается, хотя я всё равно на некоторое время останусь глухим, как столетний дед. Гремя, наверное, оружием по железному полу, я на четвереньках ползу к Даре. Она всё так же сидит с ногами на лавке в позе зародыша, зажав уши ладонями и зажмурившись. Бросаю самострел на соседнюю лавку, сажусь рядом с девочкой. Всё напряжение последнего часа прорывается наружу, меня начинает трясти крупная, неприятная дрожь. Слабой, ватной рукой обнимаю Дарину и закрываю глаза. Мне нужно пережить навалившийся только сейчас страх смерти.

-Эй!.. Живые?

Я открыл глаза. Во мраке угадывалась фигура, спросившая голосом Филина о самочувствии.

-В общих чертах. Куда мы? На наблюдательную точку?

-Да. Скоро приедем. Приготовьтесь выходить по приказу.

-Есть, командир.

Филин пропал, а я начал осторожно тормошить Дарину.

-Даря, Дариночка... Очнись.

Она убрала руки от ушей и открыла глаза. Наконец-то.

-Даря, с тобой всё хорошо? Нигде не болит?

Девочка отрицательно помотала головой.

-Не бойся, скоро всё кончится.

Не знаю - поверила ли сестра в эти слова, но я сам хотел в них поверить. Столько всего произошло и свобода так близко. Наверное я уговариваю сам себя. Как и обещал Филин, броневик остановился через некоторое время. Открылась задняя дверь и дневной свет на пару мгновений ослепил не хуже молнии.

-Быстро, выходим все!

Я подхватил в одну руку оружие, другой схватил ладошку девочки и вслед за командой двинулся к выходу. Спрыгнул на землю, от чего рёбра больно кольнуло, снял с броневика Дарю. Вокруг возвышались какие-то хозяйственные постройки, склады или амбары. Неподалёку стояли несколько легковых машин и грузовоз в виде продуктового фургона. У него стояли Синицыны и махали нам рукой. Послышался шум ещё одного движка и вскоре подъехала старенькая, обшарпанная машинка. Из неё выбрался Дёмин собственной персоной, подбежал к нам:

-Почему началась стрельба?

Филин коротко глянул на меня и отрапортовал Светиславычу:

-Так получилось. Непредвиденные осложнения.

-Эх, жаль, что не совсем сработало. Ну да ладно. Всех забрали?

-Точно так.

-Тогда делимся как задумано. Санчес, пошли.

Я был немного озадачен, но повиновался. Все остальные быстро расселись по машинам, которые разъехались в разные стороны. Броневик тоже уехал. Остался фургон. Когда мы подошли ближе, Дёмин позвал Милану:

-Милка, найди во что девочку одеть. Поживей там.

Девушка кивнула и шустро скрылась в грузовозе. Ждан настороженно наблюдал за округой. Ярополк Светиславович окинул меня взглядом, поморщился:

-Вылитый насовец. А уж взгляд какой лютый. Ладно, залезайте внутрь - ехать пора.

Я подсадил Дарю, залез следом в полутьму фургона. Отыскал скамейку по борту, усадил девочку. Ждан закрыл дверь, а Дёмин сел рядом с водителем. Машина затарахтела разрегулированным двигателем и тронулась. Мила сообщила из глубины фургона:

-Нашла кое-что. Не по размеру, но всё же.

Я подтолкнул упирающуюся девочку в направлении голоса. Шепнул ей:

-Иди к Миле, она хорошая.