Солнце на дороге

— Всё, пошли, — нетерпеливо сказал Антошин. — Итак очень много времени с Длинноволоской потеряли.

— К Бабе Яге идем, к ведьме, которую даже другие ведьмы боятся. Как же это — идти просто так? Тут подготовиться надо, — назидательно произнес Малко и, ничего не объясняя, снова повернул в лес.

Полковнику ничего не оставалось, как пойти следом за ним.

Малко двигался по лесу низко наклонив голову, будто грибы выглядывал.

Грибов и правда росло в изобилии, но мальчишка их не трогал. Искал, видимо, что-то другое.

Наконец, увидев то, что хотел, Малко как подкошенный рухнул на землю и радостно закричал:

— Плакун-трава!

Трава как трава. Ничего особенного.

Заметив, что Антошин не радуется вместе с ним, мальчишка объяснил:

— Плакун-трава смиряет всякую нечисть. С Бабой Ягой мечом ведь не будешь воевать, правильно?

Вообще-то в планы Антошина вовсе не входила борьба с таинственной ведьмой. Наоборот, он надеялся на ее помощь. Но, наученный горьким опытом, полковник решил не спорить и в ритуал не вмешиваться.

Малко руками выкапывал траву и шептал при этом неясные слова.

Антошин не выдержал и все-таки дал совет:

— Меч же есть, им удобнее рыть.

Это безобидное, казалось бы, замечание вызвало невероятную реакцию: Малко вскочил и начал молча ходить туда-сюда, явно усмиряя гнев.

Однако унять его до конца не удалось.

Парень остановился напротив ошалевшего полковника. Говорил нервно и даже как будто обиженно:

— Вот я не понимаю, Инородец, где ты живешь? Как ты живешь в своей заоблачной стране? Как вы все там живете, я не понимаю! Ты разве не знаешь, что плакун-траву только руками можно выкапывать? Какой толк плакун-траву мечом вырывать? Никакого толка вообще! — Излив гнев, Малко немного успокоился. — Впрочем, ладно, тебя пожалеть надо, как и всех, кто там живет, в вашей стране… Хорошо. Я сам выкопаю как положено, а ты пока веревочки доставай.

Антошин, конечно, хотел спросить, что за веревочки такие, но желания снова попасть впросак не было.

В мешках, которые собрали в деревне, было едва ли не все, что нужно человеку для путешествия. В том числе разные веревочки: большие, маленькие, средние…

Антошин подумал: наверное, с помощью этой волшебной травы они доведут Бабу Ягу до бесчувствия (как уже было с обрами), потом свяжут. А потом…

Дальше фантазия почему-то отказывалась работать.

Малко, не жалея пальцев, рыл землю, шепча себе что-то под нос. Спрашивать его, какого размера нужны веревки, смысла не имело.

Антошин достал те, что ближе лежали, подошел к парню, прислушался.

— «Плакун! Плакун! Плакал ты много и долго, — шептал Малко, — а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой по синему морю, будь ты страшен бесам и полубесам, старым ведьмам… А как не дадут тебе покорища, утопи их в слезах, да не убегут они от тебя. Будь мое слово при тебе крепко и твердо век веком».

Осторожно, словно величайшую драгоценность, вынул Малко из земли корень травы, потом, трижды плюнув через правое плечо, сорвал цветок. И только после этого поднял глаза на полковника.

Взгляд Малко говорил о том, что Антошин снова сделал что-то неправильно. Взгляд был настолько выразителен, что полковник стыдливо спрятал веревки за спиной.

Мальчик усмехнулся:

— Ты собираешься корень и цвет вешать на шею на такой веревке, на которой и самому повеситься можно?

— Сразу бы сказал, зачем веревка, я бы тогда выбрал подходящую, — недовольно пробурчал Антошин.

— Прости, Инородец, но тебе неизвестно даже то, что у нас знают малые дети.

Антошин вернулся к мешку, долго рылся в нем и наконец отыскал подходящую веревочку. Разорвал ее на две части.

Малко ловко повесил сначала полковнику, а потом себе на шею цветок и корень. Посмотрел внимательно на спутника, будто подчеркивая серьезность происходящего.

И только после этого они наконец направились к избушке на куриножке.

Однако, сделав пару шагов, полковник остановился и начал беспокойно озираться. Он почувствовал на себе чужой взгляд. Кто-то явно за ними следил.

Но сколько ни смотрел он по сторонам, сколько ни всматривался в деревья и кусты — никого не увидел.

Малко оценил его нервозность по-своему.

— Волнуешься? — спросил он и сам себе ответил: — Конечно, Бабу Ягу все боятся. Перед встречей с ней как не волноваться?

До рези в глазах Антошин вглядывался в листву.

Нет вроде никого.

Может, нервы подводят? Хотя кого бояться-то? Бабу? Да будь она хоть трижды Яга!

Успокаивало и то, что Малко, похоже, ничего подозрительного не замечал.

— А она что, на самом деле такая страшная, эта ваша Баба Яга? — спросил полковник, вызвав тем самым очередной удивленный взгляд Малко.

Но на этот раз парень решил никаких обидных для полковника выводов не делать, объяснить попросту:

— Их вообще три сестры — три Бабы Яги…

«Три сестры… Что это такое? — мучительно вспоминал полковник. — Очень знакомое сочетание, где-то я его слышал. Или читал. Чехов вроде… Пьеса какая-то. Не помню. Бред! Мало того, что Баба Яга существует на самом деле, так их еще три, как чеховских героинь…»

Малко продолжил: