Солнце над рекой Сангань

Посланный, крайне удивленный такой мирной картиной, побежал разыскивать арендаторов по домам. Но ему спокойно объяснили:

— Будь сам помещик дома, можно было бы свести счеты. А когда тебя встречает женщина с детьми, да все плачут… нам не с руки воевать с бабами. Все-таки каждый день ее видим, а документы… пускай Крестьянский союз сам отбирает.

ГЛАВА XXXIII Старший в роде Чжао

Сдержанность, с которой Чжан Юй-минь принял известие о том, что арендаторы разбежались, ничего не добившись, испугала Чэн Жэня: «Давно уже мы с ним живем, как родные братья, душа в душу, — подумал он, — почему же сейчас он так далек от меня, точно между нами пропасть?» Он не понимал Чжан Юй-миня, но боялся допытываться причины перемены в их отношениях. Сторонился его не один только Чжан Юй-минь. Каждый раз, когда поднимался вопрос о том, как вести борьбу с помещиками, он чувствовал на себе холодные испытующие взгляды.

«Нужно бороться с помещиками? — думал он. — Но разве я мешаю? Я же не против борьбы! Ведь я председатель Крестьянского союза!» Несколько раз он заходил к Чжан Юй-миню, чтобы объясниться, но слова застревали у него в горле.

Он давно уже не видел Хэйни и даже не мечтал встретиться с нею. Но в последнее время ему особенно часто вспоминались ее глаза, то ласковые, любящие, то пылающие гневом. Он чувствовал себя виноватым перед девушкой, но гнал от себя все мысли о ней.

У общественных организаций деревни не было своего помещения. Обычно собирались в кооперативе. Сегодня там было особенно оживленно; всех волновала последняя новость — поражение арендаторов.

— Как же быть? Ведь крестьяне сами отказались от документов на землю? — обратился к Чжан Юй-миню Чэн Жэнь.

— Арендаторы все еще трусят и не смеют предъявлять свои требования, все еще не могут почувствовать себя свободными от старого гнета, — с горечью ответил Чжан Юй-минь.

— Женщины испугались? — с недоумением спрашивали кругом.

— Женщина, конечно, стрелять не станет, но у нее другое оружие в запасе. Недаром пословица говорит: «Не овладеет крепостью витязь, если ее защищает красавица!» Да что уж… Сегодня нас одурачили слезами да воплями. Жена Ли Цзы-цзюня опаснее, чем он сам. Она двулична, это смеющийся тигр. Надо правде в глаза смотреть. Сражение мы проиграл». Крестьянский союз поторопился послать арендаторов. Настоящей решимости еще не было; сели на коней, собрались в поход и… струсили. — Чжан Юй-минь бросил взгляд на Чэн Жэня, который почувствовал какой-то намек в его словах. Но заговорить на людях было неудобно. От смущения Чэн Жэнь принялся перекидывать косточки на счетах. Чжан Юй-минь, сжав губы, поднялся и пошел разыскивать Чжао Дэ-лу.

Он отлично понимал, в чем причина поражения: арендаторы жаждали земли, но никто из них не решался потребовать ее первым. Привычка повиноваться, страх перед помещиком были еще слишком сильны. Только решительная ломка старого могла поднять крестьян на борьбу. Но одолеть помещиков было делом нелегким. Этой весной начали борьбу с довольно слабым противником — Хоу Дянь-куем, больным стариком, почти не встававшим с кана. Деревенские власти предполагали, что такого помещика никто не испугается. Но когда дошло до дела, — предъявляли требования, топали ногами и размахивали кулаками лишь одни активисты. А крестьяне хоть тоже шумели, но оглядывались украдкой на сидевшего в уголке Цянь Вэнь-гуя. Хоу Дянь-куй отделался легко: отдал сто даней зерна да земли сорок му, которую разделили между двадцатью крестьянскими семьями. Но земле обрадовались не все. Иные от страха не решались даже проходить мимо ворот Хоу Дянь-куя. А Хоу Чжун-цюань, старый дурак, даже тайком вернул ему землю обратно.

В районе нашли, что собрание, посвященное борьбе с помещиками, прошло неплохо, однако указали, что, как всегда, выступали одни и те же товарищи.

Зная, что деревенские активисты еще не подготовлены к борьбе, что к тому же среди них затесался предатель, Чжан Юй-минь тоже начал колебаться. Ему уже казалось, что вести борьбу с Цянь Вэнь-гуем нельзя, так как он отец фронтовика; что за ним нет преступлений, которые карались бы смертью. Ведь весной приезжали из центра «выправлять перегибы», и некоторых помещиков, которых крестьяне приговорили к смерти, уездные власти, продержав два месяца в тюрьме, вернули обратно. Вызвано это было тем, что в прошлом году и в самом деле кое-где хватили через край.

Но у крестьян свои понятия. Они терпят до поры до времени, а как подымутся — удержу не знают, забивают своих врагов до смерти! Иначе, думают они, не сносить им головы, если власть снова вернется к помещикам. Теперь, когда в деревню приехала бригада и крестьяне надеются на скорый передел земли, такой человек, как Цянь Вэнь-гуй, — самая главная помеха. А тут еще отсутствие единого мнения у активистов, слухи, распространявшиеся по деревне, — все это охлаждало пыл крестьян.