Солнце полуночи

– Ладно. Так вот, мама – она как бы… дикая, наверное? Но не как тигр, а как воробей, как олень. Просто она… в клетках не приживается, что ли. Моя бабушка – вот она, кстати, самая обычная и понятия не имеет, в кого мама уродилась такая, – раньше называла ее «блуждающим огоньком». У меня такое ощущение, что растить мою маму в ее подростковые годы было не так-то просто. Так или иначе, она изводится, если вынуждена подолгу оставаться на одном месте. И теперь, когда она разъезжает вместе с Филом, понятия не имея, где в конце концов окажется… словом, такой счастливой, как сейчас, я еще никогда ее не видела. Но ради меня она старалась изо всех сил. Перебивалась приключениями в выходные и постоянной сменой работы. А я делала все возможное, чтобы избавить ее от рутины. Насколько мне известно, Фил делает то же самое. И я чувствую себя… вроде как плохой дочерью. Потому что я отделалась, понимаешь? – Ее лицо стало виноватым, она повернула руки ладонями вверх. – Больше ей незачем из-за меня сидеть на одном месте. Гора с плеч свалилась. А теперь еще и Чарли… никогда бы не подумала, что нужна ему, а оказывается, нужна. Этот дом слишком пустой для него.

Я задумчиво кивал, перебирая в памяти этот изобилующий сведениями рассказ. И хотел познакомиться с женщиной, которой Белла была во многом обязана своим характером. Отчасти мне хотелось бы, чтобы Белле досталось более легкое детство в традиционном понимании – чтобы у нее была возможность побыть ребенком. Но тогда она выросла бы уже другой, и, честно говоря, ожесточившейся ни в коей мере не выглядела. Ей нравилось заботиться о ком-то, нравилось быть нужной.

Может, именно поэтому ее тянуло ко мне. Разве кто-то мог нуждаться в ней еще больше?

Я расстался с ней у двери класса, и утро прошло почти так же, как вчера. Мы с Элис всю физкультуру таскали ноги вяло, как сомнамбулы. Я опять наблюдал за Беллой глазами Джессики Стэнли, отмечая, как и она, что мысленно Белла находится где угодно, только не в классе.

«Хотела бы я знать, почему Белла увиливает от любых разговоров? – гадала Джессика. – Наверное, ни с кем не желает делиться им. Или раньше наврала, и ничего на самом деле не было». В памяти у нее мелькнуло, как Белла отнекивалась в среду утром – «даже не пытался», – когда Джессика расспрашивала про поцелуи, и как ей показалось, что вид у Беллы разочарованный.

«Это же прямо как пытка, – думала Джессика. – Видеть, но не прикасаться».

Это слово поразило меня.

Как пытка? Явное преувеличение, но… неужели таким образом в самом деле можно причинить Белле боль – не важно, насколько незначительную? Наверняка нет, ведь мне известно, как она воспринимает происходящее. Я нахмурился, поймав на себе вопросительный взгляд Элис. И покачал головой.

«Вид у нее вполне довольный, – продолжала размышлять Джессика, наблюдая, как Белла невидящим взглядом смотрит в окно верхнего света под потолком. – Наверняка наврала мне. Или у них наметился новый поворот».

«О-о!» – внезапную неподвижность Элис я заметил в тот же момент, как прозвучал ее возглас. В голове у нее возникло видение кафетерия в неопределенном, но ближайшем будущем, и…

«Да, самое время!» – подумала она, расплываясь в широченной улыбке.

Видения продолжались: Элис, уже сегодня стоящая за моим плечом в кафетерии, Белла напротив за столиком. Краткое знакомство. Его начало пока не определилось. Оно было зыбким, зависело от какого-то другого фактора. Но должно было состояться если не сегодня, то скоро.

Я вздохнул, рассеянно отбивая воланчик обратно через сетку. Удар вышел лучше, чем если бы я сосредоточился на нем; я выиграл очко как раз в тот момент, когда тренер дал свисток, объявляя, что урок закончен. Элис уже направлялась к двери.

«Да что ты как младенец! Нет тут ничего такого. И я уже вижу, что ты меня не остановишь».

Я закрыл глаза и покачал головой.

– Нет и не будет, – тихо согласился я, шагая рядом с ней.

– Я могу потерпеть. Действовать постепенно.

Я закатил глаза.

Обычно я вздыхал с облегчением, когда видел Беллу сам, так что необходимость следить за ней чужими глазами отпадала, но на этот раз Белла уже вышла из класса, а я все думал о догадках Джессики. Белла приветствовала меня искренней широкой улыбкой, и мне тоже показалось, что она счастлива. А если то, что маловероятно, не беспокоит ее, значит, и мне волноваться не о чем.

Оставалась одна тема, расспрашивать о которой я до сих пор не решался. Но теперь, когда мысли Джессики были еще свежи в моей памяти, любопытство вдруг пересилило мою нерешительность.

Мы сидели за столиком, который уже стали считать нашим, она нехотя жевала то, что выбрал для нее я – сегодня я опередил ее.