Солнце полуночи

Она читала быстро, скрещивая то так, то сяк свои лодыжки, поднятые вверх. Я наблюдал за игрой солнечного света и ветра в её волосах, когда ее тело внезапно напряглось, и ее рука застыла на одной из страниц. Все что я видел, что она дошла до третьей главы, когда она резко схватила сразу много страниц и перевернула их.

Я взглянул на заглавие страницы - «Мэнсфилд парк». Она начинала читать новую историю - книга была сборником новелл. Я удивился, сколь быстро она расхотела читать предыдущую.

Спустя несколько мгновений Белла со злостью захлопнула книгу. Со свирепым, хмурым выражением лица, она отбросила книгу в сторону и перевернулась на спину. Глубоко вздохнув, словно бы успокаивала себя, она закинула руки за голову и закрыла глаза. Я помнил содержание романа, но не смог вспомнить ничего, что могло бы так расстроить ее. Ещё одна загадка. Я вздохнул.

Она лежала неподвижно, пошевельнувшись всего лишь раз для того чтобы убрать волосы с лица. Они рассыпались рядом с её головой густой каштановой рекой. И затем она вновь стала неподвижной.

Ее дыхание замедлилось. После нескольких долгих минут ее губы зашевелились. Она говорила во сне.

Сопротивляться было невозможно. Я вслушивался так усиленно, как только мог, улавливая голоса в домах поблизости.

Две столовых ложки муки ... одна чашка молока...

Ну, давай! Все лишь немного веры! Вперед!

Красный, или синий ... или возможно мне стоит одеть что-то более неожиданное...

Рядом не было никого. Я спрыгнул на землю, мягко опустившись на ноги.

Это было очень неправильно и очень опасно. С каким снисхождением я когда-то осуждал Эмметта за беспечность его поступков и Джаспера из-за нехватки у него выдержки - и теперь я сознательно отвергал все правила с такой дикой энергией, на фоне которой бледнели все их ошибки. Я привык быть ответственным.

Я вздохнул, но всё же вышел под лучи солнца, не взирая ни на что.

Я не хотел видеть себя в ярком свете солнца. Плохо то, что моя кожа была подобна грубому камню в тени; я не хотел видеть Беллу и себя рядом с ней в солнечном свете. Различия между нами были непреодолимы и без этой картины в моей голове.

Когда я подошел ближе, то не смог отвести глаз от её искрящейся на солнце кожи. Я сжал челюсти, чтобы не вздохнуть. Может, я сошел с ума? Я представил, как она может испугаться, если откроет глава прямо сейчас…

Когда я собрался сделать ещё один шаг, она вновь заговорила, что заставило меня застыть.

- Ммм... Ммм…

Ничего непонятно. Но я подожду.

Я осторожно взял ее книгу, протянув руку и на всякий случай, сдерживая дыхание в тот момент, когда оказался слишком близко. Я снова стал дышать, оказавшись на несколько ярдов от неё, пробуя на вкус её запах в солнечном свете и на открытом воздухе. Казалось, что жар от солнца делал её аромат ещё слаще. Мое горло обжигало жаждой, новым беспощадным огнем, потому что я слишком долго был вдали от неё.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы справиться с этим, и затем, заставив себя дышать через нос – я открыл её книгу, которую держал в руках. Она начала с первого романа... Я быстро перелистал страницы до третьей главы «Чувства и чувствительности», ища что-нибудь потенциально оскорбительное в чрезмерно вежливой прозе Остин.

Когда мои глаза инстинктивно остановились на моем имени – имени персонажа Эдварда Феррарса, впервые представленного именно в этой главе - Белла заговорила снова.

- Мммм… Эдвард, - выдохнула она.

На сей раз я не испугался, что она проснулась. Ее голос был только тихим, задумчивым бормотанием. А не криком ужаса, если бы она увидела мне здесь, рядом с ней.

Радость боролась с отвращением к себе. Я все ещё снился ей, по крайней мере.

- Эдмунд. Ах... слишком… близко…

Эдмунд?

Ха! Её сон был вовсе не обо мне, мрачно сказал я себе. Отвращение стало сильнее вдвойне. Она мечтала о вымышленных героях. Для моего самолюбия это было бы чересчур.

Я положил книгу обратно, и вернулся под тень деревьев – туда, где и должен быть.

День медленно шел на убыль, а я все смотрел, вновь ощущая беспомощность пока солнце медленно катилось к горизонту, и тени ползли по лужайке, приближаясь к ней. Мне бы хотелось оттащить тени обратно, но невозможно было отвратить ночь; тени окутали Беллу. Когда совсем стемнело, ее кожа стала выглядеть слишком бледной – почти призрачной. Ее волосы были снова темными, почти черными на фоне лица.

Смотреть на это было немного жутко – словно бы я наблюдал, как сбываются видения Элис. Только настойчивое, громкое биение сердца Беллы было единственным заверением, лишь этот звук не позволял мне чувствовать, будто я оказался в кошмарном сне.

Я успокоился, только когда её отец вернулся домой.

Я немного слышал его пока он ехал вниз по улице к дому. Он был несколько раздражен ... из-за чего-то в прошлом, что-то связанное с сегодняшним днем на работе. Ожидание смешалось с голодом - я предположил, что он с нетерпением ждал ужин. Но его мысли были настолько тихи, что я не мог быть уверен, я мог уловить только их суть.