Солнце сгоревшей вечности. Лидия Мор. Книга первая

В ложу не без опаски вошёл Станимир Братиславский – генерал-адъютант Императора и глава ИКСТ. Ожидаемо, что в отсутствии Романова Нимир сам пожаловал на место происшествия. Позади него держались помощники и санитар в белом халате.

– Что у вас здесь произошло? – генерал задержал взгляд на мёртвом теле старика теурга, и переключился на прах орденца.

– Я их убил.

Пока ИКТС будут опрашивать свидетелей, восстанавливать всю картину событий, пройдёт достаточно времени, чтобы он придумал как отвести удар от Лидии. Пускай ОСВ ополчатся на него, чем на девчонку. Да, под его опекой целая академия недоученных малолетних неофитов, но стены обители он укрепил достаточно и поработает над защитой ещё. К тому же орденцы должны быть не настолько глупыми, чтобы вступить с ним в конфрантацию.

– Грязная работа, – как-то неуверенно подметил господин Братиславский.

– Не было времени изощряться, – Кристофер укутал девушку в свой пиджак, поднял на руки и покачнулся, закружилась голова.

–Вы в порядке, мастер? А ваша спутница? – подал голос молодой санитар, как видно опасаясь приближаться.

– В порядке, – солгал феникс. – Девушка просто в обмороке.

– Весь дирижабль был заключён в кокон поглощающий стихии. Мне доложили…

– В куполе была брешь, – Крис бесцеремонно перебил генерала. – Но мне всё равно понадобилось много времени, чтобы её пробить.

– Повезло, что вы оказались сегодня здесь, мастер Аш.

– Это как посмотреть, – перед глазами мельтешили цветные мушки. – С вашего позволения, генерал, я должен идти. Завтра до полудня вы получите подробный отчёт о случившемся. А сейчас, прошу меня простить.

– Мастер Аш, постойте…

Братиславский сделал шаг к фениксу, но сразу отступил. Фигуру Кристофера с девушкой на руках охватил столп пылающего огня. Стихия ревела и плевалась языками пламени, а в завершении светопреставления, просто рассыпалась на миллионы мелких искр.

Глава 12

Снова снилось нечто странное.

Очень тёмный зал. Из источников света, только оплывшие свечи, расставленные по бортику пустого бассейна. В нём я и стояла. Достаточно глубокий. Дотянуться до края и вылезти самостоятельно у меня не получилось бы. Скользкая каменная плитка была перепачкана воском и… Кровью? Не понять в этом полумраке.

Из сумрака впереди доносился напев колыбельной и тихий детский плач. Мне прежде доводилось его слышать, в другом сне. Босыми ногами я ощущала холод этого места, но страшно не было. Только любопытно. Пройдя немного вперёд, я увидела женщину. Она сидела ко мне спиной, и как бы я не старалась её обойти, у меня не получалось. Я не могла к ней даже приблизиться. На руках незнакомка укачивала младенца, я видела лишь его головку и слышала надрывные рыдания. Моя попытка спросить, как ей помочь успехом не увенчалась, из горла вырывался хрип.

Я вернулась немного назад и прошлась вдоль стены бассейна, машинально соскребая ногтями капли застывшего воска. Не заметила, как дошла до самого конца. Здесь над бортиком возвышался пьедестал, и всё что я могла рассмотреть это ноги статуи до колен. Статуя женщины, определённо. Свечи тут стояли даже на дне бассейна, и их света стало достаточно, чтобы убедиться, что все вокруг действительно перепачкано разводами засохшей крови.

Какая-то ритуальная купальня? Что здесь вообще могло быть?

Детский плач не стихал. Я обернулась. Но мать с ребёнком от меня скрывал непонятный морок. Я видела лишь их нечёткие силуэты. Постаралась разглядеть статую, но не вышло. Пляшущие огоньки свечей слепили, и постепенно сознание стало уплывать.

Голова сделалась невообразимо тяжёлой. На границе сна и яви, когда реальность зыбка и последние песчинки, заключённые в стекле часов, готовы соскользнуть вниз по желобку, разрывая тягучесть этого мгновения на «до» и «после», было очень тепло, уютно и так хорошо.

Я открыла глаза и сразу закрыла.

Показалось, наверное. Пригрезилось, точно говорю!

Но сонливость стремительно истаивала, а мир вокруг приобретал более чёткие грани и запахи. Горькая сладость, можжевельник и разнотравье. Костёр в летнем лесу. Чувство безопасности, покоя и такого знакомого тепла.

Как случилось, что я лежала в объятьях Кристофера вспомнить не удавалось. Как и то, кто первым безотчетно пожелал такой близости. Под моей ладонью, покоящейся на груди феникса, мерно билось его сердце и это ощущение, было на порядок интимней, чем все прочее, что могло бы произойти в этой постели.

Моё же сердце начало заходиться, как сумасшедшее. Первый порыв, встать и убежать как можно дальше, я поборола с большим трудом. Я вообще боялась шевельнуться, ведь тогда он проснётся и…

Как смотреть ему в глаза? Что говорить? А что, собственно, произошло?

Я зажмурилась, припоминая минувший вечер. Последнее, что удалось воскресить в памяти это стрекочущий звук автоматной очереди, и падающее замертво тело Станислава Макарова. Дальше только темнота. Я потеряла сознание?