- Пошли на речку, - предложил он.
- А ты не боишься меня?
- Как? - не понял мальчик.
- Я же сумасшедшая.
Федя знал, что сумасшедшими называют нехороших людей, людей, от которых можно иметь зло, но девушка никак не походила на злого человека.
- Я никого не боюсь, - важно сказал Федя и махнул рукой: пустяк, мол.
Девушка опять улыбнулась.
- Тогда пойдем, храбрец. Подожди, ведро занесу.
- Фелицата! - услышал Федя женский голос. - Никуда не уходи.
- Я только к реке и обратно, мама.
- Тебя как звать-то? - спросил Федя. - Меня - Федя, а тебя - не понял.
- Фелицата.
- Что-то сложно.
- Брата попроще - Евграф.
- А кликни его, вместе пойдем.
- Евграфу нельзя, - ответила Фелицата.
Федя попросил девушку повторить, как зовут ее брата. Та произнесла три раза его имя, но мальчик только понял, что какой-то граф.
- Обойдемся без графа, - сказал он. - Пойдем покажу, где можно с берега нырять, глубоко.
- Я не умею.
- А чего там уметь? Нырнул да вынырнул.
- Нырнуть-то и я смогу.
- Ну вот, а говоришь! Вон кусты, видишь, там куры несутся. Уже снеслись, слышишь, кудахчут? Знаешь что? У тебя есть спички?
- Зачем?
- Возьми спички, спечем яйца. Знаешь, как вкусно?
Фелицата снова зашла домой. О чем-то говорила с матерью. Вышла в ее сопровождении, издали показала Феде спички. Мать снова зашла во двор.
- А куры-то чьи? - спросила девушка.
- А ничьи, раз в кустах.
Они залезли в кусты и сразу оказались в глухом тенистом царстве листвы, куриных перьев и искрящейся паутины. Солнце пробивалось острыми стрелками. Кусты были пронизаны естественными коридорами, созданными из стволов и колючек кустарника, глинистой утоптанной земли.
- Вон, смотри, там, там и там. А еще вон там должно быть.
- Четыре яйца, надо же. И что, каждый день так?
- Нет, день два, а на другой четыре. Сегодня повезло.
- Ты считать умеешь?
- Умею, - важно сказал мальчик, - до пяти. Но пять еще ни разу не было.
- Если умеешь до пяти, до десяти ничего не стоит обучиться. Вот, в одной руке пять пальцев в кулачок сжал и на другой палец большой загнул - сразу шесть получится.
- А зачем? Мне до десяти ни к чему. Мне пока одного кулачка хватает. А как понадобится, долго, что ль, обучиться?
Девушка рассмеялась.
- И это место еще кто знает? - спросила она.
- Только ты теперь.
- Ты настоящий друг, - сказала Фелицата.
Федя важно протянул ей руку.
Пока Федя нырял в воду, Фелицата набрала веточек и подожгла их.
- Пусть прогорит, - посоветовал мальчик. - Надо в золу класть. Соль, забыл сказать, чтоб взяла.
- Я взяла, - улыбнулась девушка, - и хлеба краюшку.
- Тебя мать ждет.
- Ничего.
- А почему твоему графу нельзя на улицу выходить?
- Болен он.
- А ты его вылечи. Как меня. Раз рукой, и готово!
- Его не вылечишь.
- Не пробовала, наверное? Ты попробуй. Точно вылечишь. Поклянись!
- Ладно, - пообещала девушка, - попробую. Клянусь! Вкусно!
Федя гордо посмотрел на нее и вновь протянул ей руку. Фелицата со смехом пожала ее.
Дома Федя вечером сказал, что познакомился с соседкой и даже вместе с ней ходил на речку. О пикнике на берегу он, естественно, умолчал.
- С какой соседкой? - спросила мать.
Она собиралась вытряхнуть перо из подушек, чтоб завтра промыть его и просушить.
- Да что напротив. С Фелисатой. Или Фелицатой, я не понял. А брата ее вообще каким-то графом зовут.
- Сумасшедшей этой? - вырвалось у матери.
- Никакая она не сумасшедшая, - сказал мальчик. - Очень добрая. Мне вон ногу вмиг залечила. Приложила руку и, видишь, нет ничего!
- А что быть-то должно?
- Да я гвоздем пропорол утром, а она залечила.
- Ну-ка покажи! Хватит врать-то, пропорол! Где пропорол? Нет ничего.
- Да Фелицата и залечила.
Мать кивнула головой, но видно было, что не поверила.
- Чего еще говорила?
- Что брат болен. Но я заставил ее поклясться, что она его тоже вылечит. Поклялась.
- О, господи! - вздохнула мать. - Чем бы дитя ни тешилось... Принеси-ка мне из чулана простынку, там, в углу, перья поможешь вытряхнуть.
На следующий день Федя проснулся позже обычного, так как мать вчера вздумала вытряхнуть перо еще и из перины и обязательно вымыть его все в один вечер, и это веселое занятие продолжалось, пока не село солнце и не пришел с работы отец.
Федя, зевая и грызя яблоко, вышел из калитки на улицу. Влево и вправо шла посыпанная шлаком дорога, по которой было колко ходить, а над дорогой слоями перетекал нагревшийся на июльском солнце сизый воздух.
Тут же из двора Вороновых вышла Фелицата.
- Здравствуй, Феденька, - издали поздоровалась она.
- Здравствуй. Как, вылечила брата?
- Ох, и скорый же ты! Хочешь, погадаю, каким тебе быть?
- А ты гадать умеешь?
Девушка молча взяла его ладони в руки и стала пристально разглядывать их.
- Пожалуй, не стану, - сказала она. - Пошли лучше на речку. Мне понравилось с тобой ходить. Одной хуже. Тебе юла не нужна?
- Нет. А почему ты не хочешь погадать мне?
- Подрасти сперва.
Федя непостижимо для своего возраста вдруг понял, что находится на пороге будущей жизни, такой огромной, что встань он на цыпочки - не разглядеть, и которую девушка хорошо видит, но почему-то не хочет ничего рассказать о ней.