Солнце Солнц

Насколько мог судить Хайден, корабли делали не больше пятнадцати миль в час, осторожно продвигаясь вперед через темные облака, иногда останавливаясь, пока командиры пытались определить настоящее положение и всматривались изо всех сил в следы, оставленные гироскопами в резервуарах с глицерином. Дважды перед ними открывались океаны чистого воздуха. Пользуясь возможностью, адмирал давал приказ — полный вперед. В таких случаях Хайден разыскивал Мартора, они садились на байк и отправлялись на прогулку, гоняя на всей скорости. В одной из таких поездок парнишка не удержался, и его просто-напросто снесло. Развернувшись, Хайден обнаружил приятеля летящим, словно пуля, в темноте, с трепещущими на ветру руками и совершенно спокойного — парнишка не сомневался, что за ним вернутся.

В самые тихие часы ночной вахты они встречались с Махаллан в ее тесной, похожей на ящик мастерской. Она усаживала их мастерить какие-то штуковины — хотя, что это за штуковины, не объясняла.

«Они имеют отношение к электричеству» — вот и все объяснение. Устройства (что примечательно, их было семь) представляли собой коробки, заполненные металлическими проводами, которые соединялись с другими, меньшими по объему, коробками и трубками. Большую часть времени Махаллан возилась с этими крохотными контейнерами, наполняя их тщательно перемешанными пастами и порошками, от которых воняло маслами и металлом. Время от времени она заставляла Мартора или Хайдена крутить педали стационарного байка, прикрепленного к большой металлической банке, соединенной проводами с одной из коробочек, а потом с любопытством заглядывала внутрь нового устройства и тыкала в провода металлическими штырьками. Наблюдать за всем этим было иногда весело, а иногда скучно. И тогда они коротали время за разговорами.

Хайдена интересовал тот странный внешний мир, откуда прибыла Махаллан, но ему лишь иногда удавалось вставить словечко в изливающуюся безостановочным потоком болтовню Мартора. Юнга был полностью во власти чар оружейника.

Когда же ему удавалось спросить ее о прошлом, Махаллан отвечала уклончиво. Но на третью ночь, когда они висели над одной из ее странных коробочек, наблюдая за выходящим из нее и расползающимся клубом дыма, она со вздохом пробормотала:

— Для меня это — самое замечательное.

— Что, леди? — Мартор отвернулся за кожаной шторой, потом ловко собрал в нее дым и, отведя к иллюминатору, вытряхнул его наружу.

Она подождала, а когда он возвратился, открыла крышку коробочки и сказала:

— Для меня замечательно то, что мы можем сидеть здесь и создавать веши, действие которых определяем сами. Как этот корабль. — Она похлопала по стене. — Для их создания требуются знания. — Последнее слово Махаллан произнесла с особенным выражением, словно смакуя.

— А разве там, откуда вы приехали, знаниями не пользуются? — Хайден задал вопрос шутливо, но она, к его удивлению, покачала головой.

— Нет, не пользуются. По крайней мере знаниями о физическом мире. Системы Искусственной Природы избавляют нас от необходимости знать что-либо. — Заметив его недоумение, Махаллан состроила гримасу. — Понимаю, это трудно объяснить. Именно поэтому я и не распространялась о том, откуда прибыла. Видите ли, в мирах за пределами Вирги люди лишены необходимости делать вещи для себя. Их создает для нас Искусственная Природа. Там нет даже двух одинаковых устройств или машин; каждая развивается в своем собственном виртуальном мире. Даже два инструмента, предназначенные для выполнения одинаковой работы, хотя и могут выглядеть одинаково, работают совершенно по-разному. И поскольку каждое устройство проходит собственный путь эволюции — у вас сказали бы, разработано в особых условиях — никто не может сказать, как именно оно работает. Можно годами изучать работу одного двигателя, но такое наблюдение ничего не скажет вам о том, как должен функционировать другой. Поэтому нет и стимула к познанию. И так обстоит дело в большинстве миров на протяжении тысяч лет.

Вот почему, ребята, вы даже представить себе не можете, что я почувствовала, когда, приехав сюда, впервые увидела два ваших корабля, выплывающие из облаков. Они были идентичны! Они работали одинаково, используя точные копии одних и тех же машин. Люди здесь способны создавать ментальные модели объектов, а потом воплощать их в физическую реальность. Для меня Вирга — чудо, потому что здесь у вас есть знание, и вы используете его, чтобы сделать не одну, а сразу несколько вещей. Каждый раз, когда я вижу новый образец того, что видела прежде — подобно этим кораблям, — я испытываю ни с чем не сравнимое изумление. — Она улыбнулась им. — Вы живете в совершенно особенном мире.

Пока Махаллан говорила, коробочка, над которой она работала, медленно переместилась к стене. Оружейник заметила это и схватила ее.

— А вот это уже нехороший знак, — пробормотала она. Мартор задумчиво потер подбородок.

— Поэтому вы так удивились, что я слышал о гравитации? Обри кивнула.