Солнце цвета стали

Бурдюк перемещался по кругу, будто солнце вокруг земли, а разговоры у костра становились все бессвязнее. Русичи затянули заунывную и ужасно длинную песню о битве некоего Таргитая с могучим Ящером. Ревели так, что содрогались скалы, а откуда-то издалека прилегало испуганное эхо.

– Ну вот, – проговорил Ивар, – если кто в окрестностях еще не проведал, что мы тут, то теперь уже точно знает.

– Да л-ладно т-тебе, – заплетающимся языком ответил Нерейд, глаза которого хитрым образом смотрели в разные стороны, – от судьбы не уйдешь!

Спорить с этим было трудно. Ивар сидел у костра, глядя на мерцающие угли, время от времени прихлебывал браги. Спать хотелось все сильнее, но уйти он не мог, пока не утихомирятся четверо его (да, именно его!) дружинников.

Зевота раздирала рот, а неугомонный Нерейд вздумал мириться с Витко. Обняв рыжебородого русича за плечи, он спрашивал его с предельной обстоятельностью:

– Ты меня уважаешь? А?

– А то! – не менее серьезно отвечал тот.

– И пра-правильно! – мотал вихрастой башкой Нерейд. – Ведь деды дедов наших дедов… они тоже… не дураки были выпить! И наверняка друг друга уважали!

Витко соглашался. Ивар вздыхал, поражаясь глубокомыслию гуляк, а в небе, куда выше горных вершин, весело перемигивались созерцавшие землю звезды.

– Ух ты, красотища-то какая! – не удержавшись, воскликнул Гудрёд, когда викинги, ехавшие в этот день передовым дозором, взобрались на гребень невысокой гряды, которая протянулась поперек пути.

Спорить с молодым воином стал бы разве что слепец.

Дорога дальше шла прямо вниз. Надоевшие горы раздвинулись в стороны, превратившись в трибуны цирка, годного для Игр богов, а впереди, до самого горизонта, лежала долина, напоминавшая огромный, золотой с зеленью ковер. Виднелись озера, похожие на осколки некогда разбитого тут исполинского зеркала.

– Интересно, что там внизу? – спросил Нерейд.

– Обжитые земли, – ответил подъехавший Бузислав. – Сегодня можно будет остановиться на постоялом дворе. Больше не придется ночевать у костра.

– А вон там что такое? – И Гудрёд показал на едва различимые серые струйки далеко на востоке.

– Похоже на дым… – Старший из русичей почесал затылок, во взгляде его мелькнуло недоумение. – Только вот откуда он там? Может, жгут чего?

К вечеру караван достиг первого селения. Из-за невысокого плетня к чужакам вылетели, радостно скаля зубы и сердито гавкая, лохматые, толстые псы. Развлечься, облаивая проезжающих всадников, им, судя по всему, удавалось нечасто.

– Нам тут рады, – заметил Ингьяльд.

– Еще как! – отозвался Бузислав. – Сейчас осень, все торговые караваны прошли, а любой путник для местных – возможность заработать…

На единственную улицу селения, встречая чужаков, высыпали дети. Их галдеж тут же перекрыл собачий лай. Сверкали любопытством черные, как кусочки угля, глаза. Из-за заборов, окружающих дома, на караван смотрели взрослые. Все они казались для викингов на одно лицо – смуглые, широкоскулые, приземистые.

Постоялый двор представлял собой длинное строение с притулившейся сбоку конюшней.

– Да благословит вас Аллах, путники! – Выскочивший навстречу тощий старик в длинном цветастом халате был, скорее всего, хозяином. – Ты ли это, Мануил Торговец? И где же твой товар? Или ты везешь на продажу этих вот молодцов, обвешанных оружием, точно деревья – листьями?

Ивару захотелось дать старику в зубы. Чтобы не болтал попусту.

– Я это, Али, кто же еще! – ответил Мануил, слезая с коня. – Но не купец я теперь, а посол самой цесаревны императрицы!

Тощий старик в притворном ужасе всплеснул руками:

– Вай! Для такого гостя мой скромный постоялый двор покажется слишком бедным!

– Может, и покажется, – спокойно заметил Мануил, – но другого все равно нет. Так что вели готовить плов! Да не жалей баранины!

Что такое плов, Ивар узнал тем же вечером. И едва не отгрыз себе пальцы, которыми полагалось есть это замечательное блюдо.

– Куда держите путь, во имя Аллаха? – спросил хозяин, когда гости насытились до такой степени, что едва могли двигаться. – В Конью, к султану?

– Бери выше, Али! – отозвался Мануил с легкой улыбкой. – В Багдад, к самому халифу!

– О… – Лицо старика сморщилось, став похожим на усохший диковинный плод. – Плохое время выбрал ты для путешествия, Мануил Торговец! Далее на востоке бесчинствует, как рассказывают, безбожное племя турок! Они пришли откуда-то из-за пустынь, и несть числа им – как саранче! Кое-кто поговаривает, что это те самые Джудж и Маджудж, предвещающие конец мира!

– Вот откуда дымы, которые мы видели с гор… – задумчиво проговорил Бузислав. – Кто-то жжет там селения…

– Джудж и Маджудж – это вряд ли… – Мануил помрачнел. – А что султан?

– Говорят, что войска его разбиты, а сам он осажден в Конье, – ответил Али. – Вот только вести это непроверенные, ненадежные…

– И к тому же очень плохие! – добавил посол. А потом медленно произнес: – Как бы ни была велика моя охрана, против целого племени ей не выстоять.

– А объехать этих самых турок никак нельзя? – спросил Ивар.