Солнце в крови. Том второй

В Мосаде полагали, что если совершить несколько удачных диверсий против иностранных объектов в Египте, то англичане не уйдут. Они обвинят египетское правительство в неспособности контролировать положение в стране и останутся на своих базах еще на два-три года. Этого достаточно.

Израильская шпионская сеть, созданная в Египте в 1951 году, получила приказ действовать. Состояла она, в основном, из еврейской молодежи Каира и Александрии. Входил в нее и Эли Коэн, закончивший к тому времени Каирский университет.

Семья Эли, проживавшая в Александрии, в 1949 году репатриировалась в Израиль через Францию. Эли остался в Египте.

— Я скоро буду с вами, — обещал он родителям при расставании. Прошли годы, прежде чем его желание осуществилось.

В Мосаде понимали, конечно, что задействованная сеть никуда не годится. Члены ее даже не прошли профессионального обучения. Но других не было. Для общего руководства этими дилетантами в Каир из Израиля прибыли опытные агенты — Макс Беннет и Авраам Дар. Позднее к ним присоединился третий агент, Мотке Кейдар, истинная роль которого не выяснена до сих пор.

Последовали взрывы самодельных бомб в Александрийской библиотеке, в здании американского культурного центра, в кинотеатрах.

Члены сети — романтично настроенные идеалисты. Для них полученное задание — всего лишь эффектный спектакль, в котором они играют героические роли.

Трагический финал наступил 23-го июля 1954 года.

День был особенно жарким. Горячий воздух обжигал легкие. Тем не менее, у билетной кассы кинотеатра «Рио» в Александрии стояла очередь. Вдруг словно невидимая рука выбросила из нее человека, лохматого, похожего скорее на европейца, чем на араба.

Человек пронзительно вопил и кружился на месте, подобно собаке, пытающейся поймать собственный хвост. Задний карман его брюк дымился.

Стоявший рядом египетский офицер бросился к нему и помог вытащить из кармана… самодельную бомбу с загоревшимся фитилем.

Офицер отбросил ее в сторону. Раздался взрыв. Вместе с этой бомбой взорвалась вся израильская шпионская сеть.

Среди арестованных близкие друзья Эли — доктор Марзук и Шмуэль Азар. Позднее их повесили по приговору суда. Был арестован и Макс Беннет, покончивший с собой в тюремной камере.

В тот день Эли встретил знакомого офицера полиции.

— Сегодня арестовали нескольких израильских террористов, — доверительно сообщил он и, понизив голос, рассказал о событиях у кинотеатра «Рио».

Эли стремительно влетел в квартиру, выбросил пистолет и взрывчатку, уничтожил компрометирующие документы. Через час его арестовали. Но вскоре выпустили — из-за отсутствия улик.

* * *

В 1957 году Эли Коэн добрался, наконец, до Израиля. Началась нелегкая жизнь нового репатрианта. По странному стечению обстоятельств, родители Эли поселились в Бат-Яме, на улице Мучеников Каира, названной так в честь его покойных друзей — доктора Марзука и Шмуэля Азара. Эли часто бывал здесь, и всегда при виде таблички с наименованием улицы у него сжималось сердце. Но, конечно, он не мог знать ни собственной судьбы, ни того, что через восемь лет недалеко отсюда появится огромный бульвар имени Эли Коэна.

Эли устроился на работу. Благодаря знанию языков — он свободно владел английским, французским, испанским, ивритом и арабским — его приняли переводчиком арабской периодики в военную разведку.

Начальство высоко ценило квалифицированную работу нового специалиста. Но через несколько месяцев Эли уволили без объяснения причин. После долгих поисков он нашел новую службу. Стал распорядителем в большом супермаркете. Зарплата — хорошая. Перспективы на будущее — тоже. Пора было обзаводиться семьей.

Братья познакомили Эли с Надей, симпатичной медсестрой из Ирака. Молодые поженились, купили скромную квартиру и зажили, как тысячи других семей в Израиле.

Однажды утром на работу к Эли явился коренастый человек в отлично сшитом костюме, с круглым, излучающим добродушие лицом.

— Залман, — представился он, протягивая пухлую руку. — Я пришел, чтобы предложить тебе хорошо оплачиваемую работу.

— Какую работу?

— Очень интересную. Придется много ездить и, возможно, посещать арабские страны.

Эли сразу все понял. Противный холодок страха прошелся по его спине.

— Спасибо, но я не могу, — сказал он, стараясь придать твердость своему голосу. — Я недавно женился и не желаю ездить ни в Европу, ни, тем более, в арабские страны. Я там ничего не забыл.

— Очень жаль, — сказал Залман и откланялся. Эли не понравилась странная улыбка, скользнувшая по тонким губам этого человека.

Надя забеременела, ушла с работы. Расходов стало больше. И как раз в это время Эли уволили. Директор супермаркета вызвал его и, пряча глаза, что-то пробормотал о сокращении штатов.

Потянулась длинная вереница тусклых дней. Каждое утро Эли носился по Тель-Авиву, как борзая, в поисках работы. Но словно злой рок тяготел над ним. Его нигде не брали.

Для активного, динамичного человека вынужденное безделье не только тяжелое несчастье, но и унижение. Эли впал в депрессию. Целыми днями не выходил из дома.

Однажды утром кто-то робко постучал. На пороге стоял улыбающийся Залман.