Солнце в крови

– Да, скорее за кадром. Я ужалена ее ожесточенностью, какой-то непримиримостью, странными намеками… Я даже не уводила у нее мужа. Они расстались за три года до моего появления.

– Знаешь, есть такая примитивная и одновременно пафосная фраза: «По-человечески ее можно понять». В нее можно вложить любой смысл. Я обычно вкладываю такой: мы ничего о ней не знаем. Что эта Галина пережила, из-за чего они расстались, что, наконец, она о нем знает и чего не знаешь ты. Странная фраза о детях и куклах. Может, он заставил ее сделать аборт, или они потеряли ребенка, может… Много вариантов, но что-то тут есть. Ты так ее хорошо описала, мне кажется, что я узнал бы ее в толпе. Большие уши? Это чтобы лучше слышать, как известно Красной Шапочке. Крупные руки – ты же сама сказала, что она похожа на человека, который все старается делать сам. Она это подтвердила. Беспощадный взгляд – ну, это похоже на ненависть к твоему мужу, но не на растоптанную любовь.

– Разве любовь не может превратиться в ненависть?

– Немножко не так я бы обозначил ситуацию. Определенные ожидания, планы, разрушенные по чьей-то вине, могут стать стойкой ненавистью. Если бы она когда-то была влюблена в… вашего мужа, ты бы рассказала о страдающем человеке с гипертрофированными эмоциями. А тут, по крайней мере, я так почувствовал, – холодная ярость, у которой есть конкретный повод. За что-то она сильно его не любит.

– Он ее нищей, мягко говоря, не оставил.

– Тем более.

– Я все забываю спросить: какое у тебя образование?

– Я – просто неуч. До армии некогда было в институты поступать: пришлось работать. После – поступал по очереди в три вуза на заочные отделения и бросал. Не потому, что плохие. Просто узнавал, какая где находится информация, а дальше читал сам. Выбирал то, что мне нужно. Тренинг по структурированному мышлению. Среди моих друзей есть доктора наук, есть известные в науке и политике люди. Им со мной не скучно. Но я лишен их амбиций, наверное. Познакомились мы через детей. Ко мне привозят иногда вип-деток, которые стали неуправляемыми оболтусами. Мы с ними находим общий язык. Так и увяз, а думал, что школа – это на время. Зато здесь, в поселке, я – профессор кислых щей. Меня тут считают кем-то типа лекаря или шамана. Психотерапевтов в поселке нет, медицины как таковой – тоже. А людям нужно выбираться из депрессий, восстанавливаться после травм, болезней… И они не знают, что все уже было, все где-то описано, все кто-то преодолел. Как-то так…

– Почему никто из твоих друзей тебе не помог, когда случилась беда?

– Я никогда никого не прошу о помощи. Ты захотела – просто спасла. Командир мой прочитал о пожаре, приехал, потом готов был сесть за решетку за то, что бросился мне на выручку. Что должно произойти, то и происходит.

– И плохое тоже… Андреас, Андрюша… – Оксана прижалась к нему. – Сергей рассказал мне, что пойман поджигатель, вроде бы он тебя хотел поджечь. Вас с Урсусом. Я в ужасе. Он наркоман, исполнитель. Его кто-то послал. Этот человек может послать другого… Я засыпаю с мыслью: «Пусть ничего больше не случится». Просыпаюсь и спрашиваю себя: «Ничего не случилось?» У нас и дома как-то не так. Постоянно устанавливают видеокамеры, что-то укрепляют. Муж после того убийства боится… А у тебя нет ни охраны, ни камер. Давай хотя бы одну поставим. Ты же уходишь, Урсуса оставляешь…

– Хорошо, – серьезно и благодарно ответил Андреас.

Судьба послала ему женщину-мечту. И он судьбу об этом ни разу не просил. Тогда она и вовсе расщедрилась: заставила эту женщину за него переживать. Это уже перебор. Не пришлось бы за него расплачиваться. У судьбы дешевых подарков не бывает.

Глава 7

Анну Сергееву взяли в красивом старинном городе Суздале. Она там позировала на природе, давала интервью, посещала детские учреждения. Во время одной съемки на фоне храма корреспондент вдруг сказал:

– Пожалуйста, улыбайтесь, Анна, кивайте мне, как будто соглашаетесь. Мы пройдем вдоль этого сквера к машине. Это задержание. Отдел по расследованию убийств. Никакой огласки, все с организаторами решено: вам срочно поменяли маршрут в связи с новой заявкой. Такая информация пройдет в СМИ.

Аня взглянула почти спокойно, потом, не поворачивая головы, посмотрела направо, налево. Побег, конечно, исключен. Разве что устроить им всем такое шоу, чтоб облезли… Но нельзя. Бабушка будет переживать.

– Пошли, – презрительно кивнула она липовому корреспонденту.

Они прошли к машине, которая притаилась в укромном месте. Там сидело несколько человек – группа по задержанию. Перед тем, как в нее сесть, Аня повернулась к сопровождающему:

– Наручники будете надевать?

– Пока нет, – ответил он. – Надеемся на понимание.

– Я б, конечно, вас поняла, – оскалила Аня острые зубки, совсем как кошка, готовая испугать самого страшного зверя. – Только не буду. Есть причина. Надеюсь на ваше понимание.